Приключения, которые мы не выбираем

Хотя офицеры разговаривали меж собой вполголоса, а на палубе шхуны все было прекрасно слышно. Похоже, что эта новость их явно не обрадовала. Моряки, даже в лице изменились. Толстый полицейский снял фуражку, вытер носовым платком вспотевший лоб. Подошел к трапу шхуны, представился и тихонечко сказал.

— Господа, прошу меня покорнейше извинить, но вам придется тотчас покинуть свое судно в связи с неординарной ситуацией. В любой момент адская машина может сама собой привестись в действие. Только прошу, двигайтесь крайне тихо. Мы не знаем, когда она в действие приведется. Тут только на Бога и уповать приходится.

— Господин исправник, я имею некоторые представления о природе взрывчатых веществ еще со своей службы. Позвольте мне предотвратить взрыв и обезвредить бомбу? — Ответил высокий моряк в форме гражданского образца. — Я, бы вам посоветовал, саквояж накрыть брезентом. От солнца смесь может нагреться, и детонировать. С нитроглицерином дело вести опасно. Просто удивительно, что бомба не взорвалась. У вас в запасе часа три — не больше.

— Прошу покорнейше извинить меня господа, но такого права у меня совершенно не имеется. Я не могу позволить вам. Вы в данный момент не имеете отношения к своим военным обязанностям, и считаетесь обывателями. Позвольте нам, по долгу своей службы заняться обезвреживанием бомбы. Рисковать мы привычные уже. Сами видели, каково нам приходится. Из жандармского управления вскорости прибудет чин, имеющий навыки разоружения адских машин. Попрошу вас проехать с нами в управление в качестве лиц, наблюдавших задержание крайне опасного бомбиста. В последнее время они ведут себя предерзко. Отказываются от своих деяний, дескать, это полиция сознательно их оговаривает и подбрасывает улики. Были случаи печальные, когда адвокаты, это дьявольское семя, добивалось освобождения злодеев на потребу интеллигентному сообществу. Впрочем, если ваши убеждения мешают вам свидетельствовать, вы можем официально отказаться.-

— Мы согласны господин исправник, — двое переглянулись меж собой. Мы видели все собственными глазами. По нашему единодушному решению в данном случае полиция и жандармы поступили в высшей степени грамотно и героически. Мы выражаем вам свое восхищение. Захват произошел в самой критической точке. –

Раненого полицейского осторожно посадили на одну пролетку и увезли в лазарет. Ему было плохо, он с трудом двигался. Товарищи бережно поддерживали его. За бомбистом подъехала крытая повозка, окованная жетью. Остальные последовали за ним в портовое управление, где должно пройти первичное расследование. На пирсе остались лишь двое жандармов. Они быстро отогнали зевак. Запретили заходить на пирс. Вскоре здесь стало совершенно безлюдно. Никому не захотелось рисковать своей жизнью из-за бомбы, которая могла взорваться в любую секунду. Жандармы вскоре повели себя весьма странно. Один из них подошел к саквояжу, хмыкнул, пнул его ногой. Рукой поднял фуражку, несколько раз помахал ей. Через несколько минут на причал подъехали две пролетки с военными моряками в чине унтер — офицеров.

— Тихо, Александр Андреевич, — обратился жандарм к одному из них, — мистификация удалась. А Степка — то каков! Так ловко бомбиста изобразил, даже я поверил. Талант, несомненный талант. Ему токо в театрах играть!

— Молодец, ни чего не скажешь. Господа, у нас в запасе два часа с половиной. Покуда с морячков снимут показания, да вопросы всякие зададут. Проверяем все самым тщательным образом. Следов не оставляем. Фотографических пластин не жалейте. Описи делаем подробные. С Богом, господа!