Приключения Мирошки

И катает во рту неведомо откуда взявшуюся ириску «Кис-кис». Дали девочки, упакованные в лагерь как надо предусмотрительными мамами. А у меня ирисок нету. Я непредусмотрительная мама. И крайне рассеянная.

Старая история – лето без сахара. Сладкие только чай и булки на полдник. «Дефисное меню» детского загородного лагеря. Пирог «Ля-банан», ватрушка «Съешь-мама-за-меня» и «Я-рыбу-не-люблю». Взрослым полдника не положено, но Мирошка не любит творога и любовно потчует ватрушкой голодную мать. А я хитренькая – специально заглядываю в столовую, хоть и не положено мне полника, – вдруг, что с королевского стола перепадёт? И перепадает.

Утром Мирошка скептически рассматривает квадратик омлета. Поразмыслив, хватает тарелку и отправляется к столу педагогов. Меняться с мамой. Стол для педагогов нам поставили на второй день. Не знаю, как ели другие, а я пристраивалась рядом с Апельсинкой или рядом с её воспиталками. Они не возражали. Во всяком случае, вслух. Потом – уже со столом – как-то присела по инерции. И сразу схлопотала замечание. От начальника смены.

– Педагоги у нас едят за отдельным столом!

Замечание в нашем лагере – это двигатель прогресса, это я поняла почти сразу. То-то все нервные какие-то. Интересно, а сам начальник смены вообще ест когда-нибудь и где-нибудь – ни разу не видела. Весь обед блюдет зал зорким глазом. Впрочем, вообще не интересно.

– Мама, будешь? – Мирошка торжественно ставит передо мной тарелку с омлетом.

– Милая, а как же ты? – спрашиваю я, а краем глаза наблюдаю реакцию начальника смены. Бдит. Интересно, на этот раз я что-нибудь нарушила?

– Мама, мне не вкусно! – кривит мордашку капризная девчонка.

– А и не ешь! Мне же больше! Я омлет обожаю.

И отдаю дочери свой бутерброд с маслом. Крошечный такой квадратик на краешке батона. Честный обмен состоялся. Дочь убегает довольная. Вроде, никто не ругает.

Надо отметить, что кормили нас как положено. Как положено в загородном лагере. В принципе, у меня есть с чем сравнить – и везде примерно одинаково. Только хлеба всё время не хватало. Это странно. Обычно дети хлебом перед сном догоняются. Втихушку. У нас на входе пасли – как бы чего не вынесли. Беспокоились за чистоту территории. А ребята и не спешили выносить. В первые дни смены сумки были забиты домашним сухпайком. У всех, кроме нас – я даже ирисок не взяла. Так что вторая порция омлета мне – в самый раз.

Никто еду не выносит, а я выношу. У меня генетический страх голода. Выношу обычно тихонько, игнорируя надпись на дверях:

Пакеты с соком и еду из столовой не выносить!

Но однажды обнаглела и понесла у всех на виду. А началось всё, как всегда, с «вопроса чистоты».

– В душ с ребёнком ходить нельзя! – прямо в столовой, прямо во время обеда заявляет мне начальник смены.

Чуть котлетой не подавилась! Опять – двадцать пять, да когда ж это кончится?! И я спускаю тормоза.

– Нет, простите, но я женщина, и я буду ходить в душ столько, сколько нужно! И дочь буду водить! – и я вспоминаю про показания, – У нас была операция, мыться моей девочке необходимо каждый день.

Это чистейшая правда. Однажды мы лежали с воспалением, которое поднялось снизу. Теперь я слежу изо всех сил.

– Что за операция, где об этом написано? В медкарте? Покажите запись! Покажите шрам! – тоном гестаповца требует начальник смены.

Что значит, покажите шрам? О чём это он?

– Нигде не написано, – говорю я, – Это норма – мыться каждый день!

– Хорошо, пойдёмте прямо сейчас и посмотрим! – предлагает.

Что посмотрим? Шрам?! Я выхожу из себя. Мы в столовой, обед. Я хочу есть!

– Простите, можно я доем свою порцию?! – добавляю нотки жёсткости в голосе.

И он уходит. А через минуту ко мне несется зареванная Мирошка.

– Мама, они хотят везти меня в больницу! Они меня положат в больницу?

Б*! Я закипаю в одну секунду! Где эта сволочь? Которая блюдёт законы бумаг, но нихе*-а не знает о законах этики и правах ребёнка?!!

– Что он тебе сказал? – пытаюсь выяснить я у дочери, но тщетно – она слишком напугана.

Я подрываюсь с места и ищу-ищу Его глазами. Нахожу.

– Милая, подожди меня здесь, – всё же мой мозг реагирует правильно и даёт знать моему взбесившемуся телу, что Такие разговоры нужно вести наедине!

– Вы почему разговаривали с ребёнком без родителей? Что Вы ей сказали? Вы вообще о детских правах что-нибудь слышали? – подлетаю я на всех парах и с порога начинаю жёсткое наступление.

Вижу, что пугается. По глазам. Но отступить от своих «гнилых принципов» не может. Не умеет. Он просто не понимает, в чём не прав. А у меня сердце рвётся за дочь. Да кто ты такой, думаю, лезть к моей дочери под майку, чтобы посмотреть – есть ли там шрам?! Неужели залезал?! Б*!!!

Наверное, это дебильная выходка по отношению к моему ребёнку – лезть с вопросами, когда рядом нет родителей – была последней каплей. Мне уже тогда хотелось подавать в суд на предмет некомпетентности администрации этого лагеря. А прямо там – ещё немного, и я бы взорвалась!