Приключения несчастливой пятерки (СИ)

Иначе, вашу мать, простите, дети

Вам там пипец, устал уж повторять я.

Я все равно смотрел на него растерянно и слегка несчастно.

- Типа, вот таким языком надо говорить? Там...

- Типа, - язвительно кивнул седой и вздохнул, вытерев пот со лба. - Вруби себе это в мозг. Вхреначь. Впарь. Вдолби. Иначе, я серьезно тебе говорю, тебя слушать никто не будет. Не, я конечно буду вам помогать поначалу, но вы уж напрягите свои мозги, или что там у вас, и учитесь сами.

- Черт... - поморщился уголовный верзила и проскрипел, криво ухмыляясь. - Мне бы какую-нибудь фразочку, на все случаи жизни, типа, чтобы можно было отвертеться, в любом варианте. А то для меня все эти шансы-мансы, это типа проблема.

Седой кивнул.

- Я уже подумал об этом, пока мы с тобой... участвовали в переговорах. Я думаю, тебе подойдет что-то типа этого: "Позвольте уклониться от ответа". Или - "Я доверяю вашей мудрости безмерно". Или "беспечно". Или...

- Погоди, - верзила поморщился, - слишком быстро. Как ты сказал? Безмерно?

- Я думаю, будет лучше, если ты запишешь это на бумажку.

- О! - детина обрадовался, во всяком случае, его улыбка стала еще кривее. - Отлично! А бумажка есть?

Почему-то такой вопрос Старика разочаровал, и он отвернулся к иллюминатору.

Бетти хмыкнула.

Парень с косматыми волосами до сих пор не оглянулся на меня, но мне это и не нужно было - понятно, что верзила - это Угрюмый, а этот лохматоз - Фокусник. А все остальное я и так скоро узнаю без всякого на то моего желания.

Мне остро захотелось обратно домой.

Ударили ускорители, и на несколько секунд нас придавило так, что желание беседовать провалилось куда-то в кишки. Но вскоре наши тела наконец догнали корабль, и языки снова почувствовали свободу и желание общаться.

- Я может быть, буду не слишком быстро ловить все на лету, - снова обратился я к Старику. - Извини, я... это мой первый в жизни контракт. Я просил отца, чтобы он ввел меня в курс дел, но он сказал, так нельзя. Например, с этими позывными какой-то нюанс есть. Может, ты объяснишь?

Седой посмотрел на меня с непонимающим видом, потом понял и кивнул.

- Ах, вот что. Понимаешь, друг Ботаник,

Не всем полезно знание бывает.

Быть может, мое имя в передрягах

Здесь будет нехороших, о которых

Я умолчать хотел бы по прибытьи

Домой, коль то угодно будет Богу.

Я кивнул несколько раз.

- Вот это я, поверьте, понимаю.

(Так, одна строка получилась. Что бы дальше сказать?)

- Другое... тут ... другое дело тут меня заботит.

В глазах Старика тут же загорелся веселый огонь уважения, и я сбился.

- Короче, позывной надо не просто так придумывать, а в нем какая-то тайна должна быть. Отец сказал, что такое говорят только в первой команде.

Старик кивнул и начал:

Тут дело в том, что наши самозванья,

Которые себе мы присвояем,

В минуту гордости, иль ложного смущенья,

Или воспомнив имя предка дорогое,

Не так уж точно нас изображают,

И их порой в бою бывает трудно вспомнить.

Но коли метко твою подлинную сущность

Раскроет прозвище смешное и лихое,

Оно у всех легко навязнет в память

Так, что и нож не отскоблит навеки.

Волосатый парень наконец-то обернулся к нам и посмотрел почему-то с обидой.

Старик ответил ему насмешливым взглядом.

- Типа, если ты смешной и патлатый, и похож на чудака - погоняло Клоун тебе будет в масть.

- Я - Фокусник, - сказал тот и отвернулся с обиженным видом.

- Ладно. Мне не жалко. Фокусник. Похожий на Клоуна. Я не в первый раз в деле, парень. Я чую, будешь ты еще Клоуном. Или постригись.

Фокусник передернул плечами.

- Надо будет, постригусь.

- Договорились. Не парьтесь, ребята. Прозвища меняются - по ходу опыта характер человека обычно меняется. Хоть и не в основном. Правда, для получения опыта требуется еще малость выживать. Из раза в раз.

Это все равно было не то, о чем я думал, но Старик явно не ответил бы большего, поэтому я остановился.

Против воли мне вспомнилось, что говорил об этом Дед:

- Имя - это отражение нашей жизни. Оно растет вместе с тобой. Оно впитывает славу твоих побед. Иногда оно вдруг захватывает тебя и начинает вершить тобой историю, как мечом.

Да, это, сударь, явно не "Ботаник".

Но надо же с чего-то начинать.

Я чертыхнулся, осознав, что начинаю уже мыслить тем слогом, о котором сказал Старик.

Корабль вышел на крейсерский ход, тяжесть стала еще меньше.