Приключения Оффенбаха в Америке

Пятиэтажный особняк с прислугой и обстановкой он подарил ей сам, а еще накупил ей платьев, изумрудов на двести пятьдесят тысяч, бриллиантов, жемчугов, и это не считая пятидесяти тысяч на мелкие расходы… Всё дело в том, что Джози Мансфилд не отдалась ему сразу, а заставила поверить в то, что она девушка бедная, но честная (хотя до этого ходила по рукам). В момент их встречи у нее было всего одно платье и давно не плачено за квартиру, но Джози пошла ва-банк и выиграла: после трех месяцев ухаживаний Большой Джим пал к ее ногам. Он был готов исполнить любой каприз своей красавицы, кроме одного – не дал ей роли в своем театре, где 4 января 1869 года состоялась американская премьера моей «Периколы».

В конце лета Фиск пустился в новую авантюру, начав скупать золото из правительственных запасов. В этом ему помогал Джей Гулд – президент той же самой компании. Я не финансист и избавлю вас от подробностей, в которых мало что понимаю. Скажу лишь, что их махинации ввергли в хаос экономику всей страны на несколько месяцев. В «черную пятницу», когда курс золота резко упал, вызвав панику на Уолл-стрит, Фиск забаррикадировался в Опере, опасаясь за свою жизнь. Но всё в конце концов обошлось: правительство спасло США от катастрофы, а подкупленный чиновник уберег Фиска с Гулдом от тюрьмы. На радостях Джози решила устроить у себя дома новогоднюю вечеринку, а Фиск пригласил на нее своего тайного партнера Неда Стокса, нефтепромышленника из Бруклина, попросив Джози быть с ним полюбезнее.

Она слишком рьяно взялась выполнять его поручение: Нед был моложе и красивее Джима. Скоро он сделался частым гостем в ее апартаментах. Фиску это, конечно же, не нравилось, а девице хотелось сохранить обоих любовников, потому что Стокс был не так богат. Не могли бы они и дальше дружить втроем? На это Фиск возразил ей со знанием дела, что нельзя ехать сразу на двух паровозах по одной колее, причем в противоположных направлениях. Джози порвала с ним, написав «окончательное» письмо, и стала ждать, когда он прибежит просить прощения. Но Фиск преспокойно завел себе другую любовницу, да еще какую – Селин Монталан!

Ах, Селин! Она-то умела и играть, и петь, и танцевать. В четыре года дебютировала в «Комеди-Франсез», а в шестьдесят шестом году сыграла шведскую баронессу в моей «Парижской жизни». Потом ей подвернулся богатый русский вельможа – Анатолий Демидов, который из политических убеждений женился на Матильде Бонапарт, сам оплатив ее приданое, а потом при всех дал ей на балу пощечину, когда она приревновала его к любовнице, хотя тоже ему изменяла. Селин успела родить Демидову трех детей, прежде чем он скончался в Париже. Тут началась война с Пруссией, и после Седанской катастрофы Селин Монталан уехала на гастроли в Америку. Фиск пригласил ее в свой театр играть «Великую герцогиню Герольштейнскую»; она оказалась в его вкусе – тоже пухленькая и озорная. Ей было тогда двадцать семь лет.

Джози Мансфилд не сдавалась: она подала на Фиска в суд за клевету, потому что он заставил ее бывшего слугу показать под присягой, будто она сговаривалась со Стоксом, чтобы выудить у Джима деньги. В ответ Фиск добился ареста Стокса за растрату и прибрал к рукам его нефтеперегонный завод, но суд не признал Стокса виновным и постановил выплатить ему десять тысяч долларов компенсации. Этого Стоксу показалось мало, он пригрозил опубликовать любовные письма Фиска, которые передала ему Джози, если тот не заплатит ему больше. Фиск подал на него в суд за шантаж.

Тем временем Селин Монталан вернулась во Францию, и Фиск стал искать ей замену. В начале семьдесят второго года он отправился в Большой Центральный отель, поднялся по лестнице для дам на третий этаж и вдруг столкнулся на площадке с поджидавшим его Стоксом, который дважды выстрелил в него из «кольта». Фиск представлял собой крупную мишень; первая пуля угодила в живот, вторая – в левую руку, которой он пытался закрыться. Совершив свое черное дело, Стокс бросился бежать, но его схватили. Фиск умер на следующее утро, успев назвать полиции имя своего убийцы. Тело выставили для прощания в фойе Гранд-Опера, и мимо гроба прошло не меньше двадцати тысяч человек, пока впятеро больше толпились на улице, дожидаясь своей очереди. Хотя в порядочном обществе Фиска порицали, простые рабочие с железной дороги искренне его любили и скорбели по нему. Среди них он был известен как «полковник Фиск», поскольку числился командиром 9-го пехотного полка Национальной гвардии Нью-Йорка. В этот полк были обязаны записаться все служащие, состоявшие у него на жалованье, и когда Фиск ухаживал за очередной своей пассией, то вместо серенад устраивал под ее окнами парад своего полка – надо полагать, в это время железная дорога не работала. Письма Джима к Джози всё-таки попали в печать, но читатели газет были разочарованы: в них говорилось только о любви и ни слова – о ловких махинациях.