Приключения Оффенбаха в Америке

Да, я вспомнил еще один анекдот, который мне рассказал Жюль Жанен – король критиков. Дюма был завсегдатаем его ужинов, на которые собирался весь цвет литературного Парижа. На одном из таких собраний ему представили молодого американца, сына богатых родителей, и Дюма пригласил его к себе на завтрак на следующий день. Ему хотелось удивить иностранца своим «замком Монте-Кристо» в Пон-Марли, выстроенным в стиле Ренессанс, – с цветочками и ангелочками, гербами и вензелями, библиотекой, мавританской гостиной, музыкальным салоном и девизом, начертанным над крыльцом: «Я люблю того, кто любит меня». Обозрев всё это великолепие, гость спросил, слегка замявшись, правда ли, что в роду мистера Дюма были африканцы. «Да, – ответило солнце нашей исторической драматургии, – и я этого не стыжусь». «А кто был ваш отец?» – продолжал расспросы гость. Дюма показал ему портрет наполеоновского генерала-мулата в полный рост, при всём параде. «А ваш дед? – Он был похищен в Африке и продан в рабство на Мартинику[13]. – А ваш прадед?» Вот тут-то и проснулся африканский темперамент. «Обезьяной! – прорычал Дюма. – Мой род начинается там, где заканчивается ваш!» Если это правда (а у меня нет оснований не верить честнейшему Жанену), то отец Эдмона Дантеса замечательным образом предвосхитил теорию мистера Дарвина, наделавшую столько шуму в Америке.

После завтрака, захватив с собой Буларов, я отправился на выставку, чтобы осмотреть ее. Она открылась десятого мая, то есть три недели назад. В первый день туда набилось 186 272 человека (я почерпнул эту цифру из газет, американцы любят точность), хотя приглашения были только у ста десяти тысяч. Вот вам преимущество парка перед театром: нельзя никому отказать из-за отсутствия мест. Сто восемьдесят шесть тысяч! Ужас! Во всем Кельне не наберется столько жителей, там что-то около ста тридцати пяти тысяч с небольшим. Не хотел бы я очутиться посреди этой толпы. И не только из-за толчеи, отдавленных ног и неприятных запахов. Все газеты очень подробно описывали церемонию открытия, поэтому я составил себе представление об этом премьерном спектакле.

Предваряемые конным эскортом, президент Улисс Грант и его супруга прибыли к главному зданию Выставки и под энергичные звуки духовых и барабанов заняли свои места на эстраде, где к ним присоединилась императорская чета из Бразилии – дон Педро II и донья Тереза, первые правящие монархи, ступившие на землю первой Республики нового времени. Затем оркестр в сто пятьдесят человек под управлением Теодора Томаса сыграл гимны двенадцати стран-участниц и последним – «Да здравствует Колумбия», гимн США. Жанровым разнообразием эта часть концерта не блистала, поскольку почти все государственные гимны представляют собой военные марши. Когда они закончились, публика вздохнула с облегчением, но тут оркестр грянул «Марш Столетия», написанный Вагнером, – двенадцать минут шума и перекрывший его выстрел из пушки, который дал публике понять, что всё позади. Критик из нью-йоркской газеты не обнаружил в этом произведении «американского духа». Чего же вы ждали, приглашая немца? Сыграли бы лучше «Когда Джонни вернется домой» – старинную ирландскую балладу, переделанную под марш, для которого Патрик Гилмор (тот самый) написал новые слова. Я слышал этот марш и был впечатлен: никакой глупой помпезности, простота и внутренняя сила. Не зря он водил в бой и южан, и северян, но именно поэтому его и не станут исполнять сейчас в Филадельфии: про Гражданскую войну все стараются забыть, о президенте Линкольне и речи нет, у всех на устах только Вашингтон, Франклин, «Единство или смерть» и всё такое.

Вагнеру заплатили за его творение пять тысяч долларов, а раз уплачены такие деньги, пришлось слушать. Где большие расходы, там непременно есть женщина: мысль обратиться к Вагнеру принадлежала миссис Элизабет Гиллеспи из Дамского комитета по организации празднеств, а ей подсказал эту идею немец Томас. (Мадам Гиллеспи – правнучка Бенджамина Франклина, поэтому к ее мнению прислушиваются.) Вагнер милостиво согласился принять деньги: они нужны ему для театра в Байройте, бюджет которого составляет внушительную сумму в графе «дебет».