Приключения Оливера Твиста

Mrs. Mann gave him a thousand embraces, and what Oliver wanted a great deal more, a piece of bread and butter, less he should seem too hungry when he got to the workhouse.	Миссис Манн подарила ему тысячу поцелуев и -в этом Оливер нуждался гораздо больше - кусок хлеба с маслом, чтобы он не показался чересчур голодным, когда придет в работный дом.
With the slice of bread in his hand, and the little brown-cloth parish cap on his head, Oliver was then led away by Mr. Bumble from the wretched home where one kind word or look had never lighted the gloom of his infant years.	С ломтем хлеба в руке и в коричневой приходской шапочке Оливер был уведен мистером Бамблом из гнусного дома, где ни одно ласковое слово, ни один ласковый взгляд ни разу не озарили его унылых младенческих лет.
And yet he burst into an agony of childish grief, as the cottage-gate closed after him.	И все же детское его горе было глубоко, когда за ним закрылись ворота коттеджа.
Wretched as were the little companions in misery he was leaving behind, they were the only friends he had ever known; and a sense of his loneliness in the great wide world, sank into the child's heart for the first time.	Как ни были жалки его маленькие товарищи по несчастью, которых он покидал, - это были единственные его друзья. И сознание своего одиночества в великом, необъятном мире впервые проникло в сердце ребенка.
Mr. Bumble walked on with long strides; little Oliver, firmly grasping his gold-laced cuff, trotted beside him, inquiring at the end of every quarter of a mile whether they were 'nearly there.'	Мистер Бамбл шел большими шагами; маленький Оливер, крепко ухватившись за его обшитый золотым галуном обшлаг, рысцой бежал рядом с ним и через каждую четверть мили спрашивал: "Далеко ли еще?"
To these interrogations Mr. Bumble returned very brief and snappish replies; for the temporary blandness which gin-and-water awakens in some bosoms had by this time evaporated; and he was once again a beadle.	На эти вопросы мистер Бамбл давал очень короткие и резкие ответы, так как недолговечная приветливость, какую пробуждает в иных сердцах джин с водой, к тому времени испарилась, и он снова стал бидлом.
Oliver had not been within the walls of the workhouse a quarter of an hour, and had scarcely completed the demolition of a second slice of bread, when Mr. Bumble, who had handed him over to the care of an old woman, returned; and, telling him it was a board night, informed him that the board had said he was to appear before it forthwith.	Оливер пробыл в стенах работного дома не более четверти часа и едва успел покончить со вторым ломтем хлеба, как мистер Бамбл, оставивший его на попечение какой-то старухи, вернулся и, рассказав о происходившем в тот вечер заседании совета, объявил ему, что, по желанию совета, он должен немедленно предстать перед ним.
Not having a very clearly defined notion of what a live board was, Oliver was rather astounded by this intelligence, and was not quite certain whether he ought to laugh or cry.	Не имея достаточно ясного представления о том, что такое совет, Оливер был ошеломлен этим сообщением и не знал, смеяться ему или плакать.
He had no time to think about the matter, however; for Mr. Bumble gave him a tap on the head, with his cane, to wake him up: and another on the back to make him lively: and bidding him to follow, conducted him into a large white-washed room, where eight or ten fat gentlemen were sitting round a table.	Впрочем, ему некогда было об этом раздумывать, так как мистер Бамбл ударил его тростью по голове, чтобы расшевелить, и еще раз по спине, чтобы подбодрить, и, приказав следовать за собой, повел его в большую выбеленную известкой комнату, где сидели вокруг стола восемь или десять толстых джентльменов.
At the top of the table, seated in an arm-chair rather higher than the rest, was a particularly fat gentleman with a very round, red face.	Во главе стола восседал в кресле, более высоком, чем остальные, чрезвычайно толстый джентльмен с круглой красной физиономией.
'Bow to the board,' said Bumble.	- Поклонись совету, - сказал Бамбл.