Приключения Пиноккио

— Я — бедный Тонно, проглоченный акулой вместе с тобою. А ты что за рыба?

— Я вовсе не рыба, я Петрушка. Но что же нам теперь делать?

— Надо помириться с горькой участью и ждать, когда акула нас переварит.

— Но я вовсе не хочу, чтобы акула меня переварила!

— И я тоже бы не хотел, — грустно сказал Тонно, — но что поделаешь? Может быть, лучше умереть в родном море, чем быть сведенным людьми…

— Ты как знаешь, а я убегу отсюда, — решительно сказал Пиноккио.

— Попробуй!

— И попробую… А как велика эта акула? — в раздумьи спросил Пиноккио.

— Да, не маленькая.

Во время этого разговора показался слабый огонек.

— Кто это там?

— Так какой-то сидит, ждет, когда переварится.

Пиноккио подумал и сказал:

— Прощай, Тонно! Все-таки я попробую удрать отсюда.

— В добрый час, Пиноккио.

Пиноккио встречается с папой Карло

Скользя в темноте, Пиноккио пошел на мерцающий огонек.

Под ногами хлюпала вонючая, жирная каша. Это была рыба, уже переваренная в желудке акулы. Содрогаясь от ужаса и отвращения, Пиноккио шел все вперед и вперед на огонек. Огонек светлел. И… но тут уже Пиноккио едва не спятил от изумления и радости. Он увидел в уголку, в складках желудка, ящик, на нем свечу, остатки еды и сидящего перед ящиком, положив на него локти, — самого папу Карло… Борода у него была совсем седая, лицо грустное…

Пиноккио задрожал и не мог выговорить ни слова.

— Папа Карло! — крикнул он, бросаясь к старику на шею.

— Пиноккио!.. Не верю глазам… Ты ли это?…

Папа Карло щупал, вертел Петрушку, целовал его, гладил…

— Это я! Это я! — лепетал Пиноккио. — О, если бы вы знали, сколько несчастий мне пришлось пережить. Помните тот холодный день, когда вы продали куртку, чтобы купить мне азбуку? А я, гадкий, неблагодарный, не пошел в школу, а убежал в кукольный театр. Директор театра хотел меня бросить в печку, чтобы дожарить барана… Но потом дал мне пять золотых, чтобы отнести вам… По дороге я встретил Лису и Кота, — они заставили заплатить за ужин, а сами убежали. Ночью на меня напали разбойники и повесили на суку… Я совсем уже умирал, но Волшебница послала за мной коляску и перевезла в свой домик… Потом я выздоровел… Волшебница спросила меня, где золотые… Я… солгал… и у меня вырос нос…

Пиноккио вытер слезы. Рассказ длился ужасно долго. Папа Карло рыдал, опираясь локтями о ящик.

Наконец, Пиноккио спросил:

— Сколько времени вы здесь в акульем брюхе?

— Ах, и не спрашивай — долго.

— Но как же вы не умерли с голоду? Где вы взяли свечи, спички, еду?

— Я тебе все сейчас расскажу, — проговорил папа Карло. — Помнишь, была жестокая буря в тот день, когда я поплыл за море тебя искать? Лодочка моя потонула, как скорлупка, и тут же рядом погибал торговый пароход. Команда спаслась, но пароход пошел ко дну. Акула в тот день должно быть очень проголодалась и глотала все, что ей ни попадалось на язык, — ящики, людей, веревки, бочонки… На мое счастье этот пароход оказался нагруженным консервами мяса в жестяных банках, бисквитами, сухарями в коробках, бутылками с вином, стеариновыми свечками и шведскими спичками. Попал и я ей в брюхо… Поосмотрелся и, вот видишь, устроился понемножку… А свечечек-то у меня больше нет, последняя. Останемся оба в темноте!

— Тогда, папа Карло, нужно сейчас же бежать!

— Куда бежать?

— В море!..

— Тебе хорошо говорить, но я плавать то не умею.

— Это не беда, сядете на меня верхом.

С этими словами Пиноккио взял папу Карло за руку и повел его, освещая свечой отвратительную эту дорогу. Так шли они долго по желудку акулы, вошли в горло, приостановились, осмотрелись. Нужно вспомнить то, что акула страдала отдышкой и спала всегда с открытой пастью. Пиноккио выглянул из акульего рта и увидал спокойное море, освещенное луной.

— Бежим! — шепнул он, — акула дрыхнет, море как зеркало, луна, светло. Бежим!

Через горло они прошли в пасть и, осторожно придерживаясь за язык спящего чудовища, доползли уже до того места, откуда хотели броситься в море.

Но, о ужас! Акула чихнула… и втянула их обратно в желудок. Свечка упала и погасла. Беглецы остались в глубокой темноте.

— Что же теперь делать?

— Пропали! — сказал папа Карло.

— Дайте руку! Пойдемте. Не падайте духом!

И опять Пиноккио потащил папу Карло в темноте по отвратительному желудку. Опять добрались они до акульего рта и цепляясь за язык, поползли через всю пасть и чуть не завязли в тройном ряду зубов. Снова впереди показалось море, ярко освещенное луной.

— Прыгаем! Держитесь крепче за меня, — быстро прошептал Пиноккио.

Море было, как зеркало. Акула дрыхла, похрапывая, ее бы и пушки не разбудили. Беглецы кинулись в воду.

Пиноккио плыл, таща за собой папу Карло, задыхаясь от тяжести, но не терял мужества. Берег был еще очень далек. Папа Карло начал дрожать с головы до ног от холода и слабости.

— Ну-ка еще немножко потерпите, — крикнул Пиноккио, — сейчас — берег.

— Не могу больше… Тону… Прощай…

— Кто тут вздумал тонуть? — раздался глухой голос, похожий на звук басовой гитарной струны. И сейчас же около погибающих беглецов показался Тонно.

— Тонно, милый, спаси нас! — крикнул Пиноккио.