Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Как вас зовут? Савва Калитин, к услугам ваших величеств, еще раз кланяется он. Вы русский? удивленно спрашивает Густав Адольф. Я подданный вашего королевского величества, с достоинством отвечает тот. Мы довольны вашей службой, милостиво кивает в ответ король и поворачивается ко мне, дескать, спрашивай, чего хотел. В Швеции как оказался? При государе Борисе Федоровиче послан в свейский град Упсалу, с тем дабы наукам обучаться, бойко отвечает он по-русски. Ну и как, обучился? Обучился, выдерживает он мой взгляд, степень бакалавра имею.

Мне все становится понятно, действительно, царь Борис посылал в разные страны учиться сыновей русских дворян, рассчитывая получить образованные кадры для своей администрации. Увы, начавшаяся Смута не дала осуществиться планам. Денег русским студентам, понятное дело, никто не посылал, и большинство из них просто сгинуло за границей. Во всяком случае, до сих пор известий о них у меня не было. Так что Савва тут первый; впрочем, он, кажется, смог прижиться на чужбине.

Сам-то из каких будешь, спрашиваю нейтральным голосом, родня осталась где? Не ведаю, государь, качает тот головой, может, и жив еще кто. А сами мы из Новгородской пятины. Домой не тянет? Отрезанный я ломоть, государь, твердо отвечает тот, очевидно поняв, куда я клоню. Что так? Четверых нас сюда послали, чтобы, значит, науки превосходить. Учились прилежно, старательно. По гулящим девкам и кабакам не шлялись, думали вернемся, службу царству своему сослужим… Отрадно слышать, хотя насчет девок это вы зря… ну ты продолжай-продолжай. А когда Смута началась, все прахом пошло. Ни кормовых, ни квартирных мы более ни полушки не видели, а долги копятся. В магистрате уж стращать начали, да тут покойный ректор Ефим Снуре, пусть ему земля пухом будет, заступился. Не стали нас в долговую тюрьму определять, а, напротив, доучиться позволили… А когда доучились, то что? Ну а как доучились то куда деваться? На Руси нас никто не ждет, там царей меняют, здесь тоже никому больно не нужны. Семка Куницын, тот, правда, сразу сбежал на родину, Матвей Фомин в солдаты подался, а где Автоном Кисляков пропал, уж и не ведаю. Эва как… но сам, вижу, не пропал? Не пропал, хотя трудно было. Нашел место, служил, старался… живу вот. В Москву со мной не поедешь, значит… Прости, государь, не поеду. Я уж и веру лютеранскую принял, и женился тут, сын вот есть… Сын это хорошо, Савва. Ладно, коли так, то неволить не буду. Разве что пообещай, что ежели дружков встретишь, то скажешь им, дескать, возвращайтесь, ждут вас там. Не просто вернуться будет. Не просто, однако я думаю в Стокгольме посольство постоянное организовать и послу здешнему на сей счет укажу, так что поможет. Исполню, государь.

Когда переводчик ушел, Густав Адольф обернулся ко мне и сочувственно произнес: