Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Держи, как кончатся, скажешь, дам еще. Ну чего мнешься? Вы и вправду готовы отдать меня замуж за своего солдата? Если ты сама этого захочешь, то почему нет, или у тебя кто другой на примете? Как знать, пожала плечами девушка. Ты все еще любишь своего Андриса? О нет! Довольно с меня любви, ее, наверное, и вовсе не бывает. Отчего же бывает, только не со всеми. Кстати, я никогда не видел Генриха таким, похоже, ты ему и впрямь приглянулась. Может, ты действительно ведьма? Может, только не на всех мои чары действуют. Но я не об этом хотела с вами поговорить. Слушаю тебя. Вы знаете, что о вас говорят на рынке? Не имею ни малейшего представления. Что вы взяли с Риги целый миллион контрибуции и отдаете теперь шведскому королю полностью разоренный город. Следовало ожидать таких слухов. Что еще? Еще говорят, что в Риге хотели сжечь ведьму и что она вызвала ваше величество себе на помощь… Ничего себе у людей воображение! А еще вы освободили эту ведьму и пригрозили жителям, что если они ее еще раз тронут, то опустите город на дно морское! О господи, какой вздор эдак меня скоро будут называть не Странником, а Защитником ведьм! Вам смешно? Конечно, мне нет дела до глупостей, которые болтают дураки на рынке. Напрасно вы так легкомысленно относитесь к этому. Пустое. Видишь ли, девочка, людям свойственно придумывать разный вздор. Что касается меня, то его придумали столько, что моей репутации уже ничто не может угрожать. Ладно, ступай, я понял тебя и буду осторожнее.

Девушка вышла, и в комнату тут же ворвались Миша Романов с Семеном Буйносовым.

Государь, дозволь слово молвить! Чего вам, оглашенные? Да там этот, перебежчик пришел! Толмач-антихрист! Чего? Ну, тот, который на дуэли переводил. Савва Калитин? Он самый, сказать что-то хочет. Ну зовите, раз такое дело.

Через минуту Калитина привели ко мне, и он, сняв шляпу, склонился в приветствии. Мои верные рынды и не подумали выйти вон, а, напротив, стали за его спиной, ожидая дальнейших распоряжений. Причем если Мишка глядел с искренним любопытством, то Семен, похоже, ожидал команды вязать вероотступника.

Что привело вас, друг мой, в мою скромную обитель? Вы, ваше величество, сказали мне сегодня, что хотели бы найти моих товарищей, вместе с которыми я учился в Упсале. Верно, вам что-нибудь известно про них? По крайней мере, об одном я кое-что знаю. Продолжайте. Матвей Фомин сейчас находится в городской тюрьме. Вот как, а за что, позвольте спросить, его туда упекли? Известное дело за что, солдаты они и есть солдаты. Выпили, подрались, потом и за оружие схватились, обычное дело. А в тюрьму-то за что, неужели в его полку нет профоса? Да кабы только меж собою драка, оно бы и обошлось. Только они не просто сами подрались, а в порту с моряками! А разнимать их портовая стража пришла, да в суматохе одному из стражников нож в бок кто-то сунул. До смерти? Нет, бог миловал, а то бы Матвей уже в петле болтался, однако за таковые дела меньше как каторгой не отделаешься, а это ничуть не лучше петли, только помучаешься дольше. А точно ли он сей нож в стражника сунул? Да кто его разберет в суматохе, а только чужак он всем, так что на него показывают. А портовой стражей командует капитан над портом? Да, ваше величество. Кстати, а вы откуда о сем происшествии ведаете?

Калитин на секунду потупился, а затем вскинул голову и твердо ответил:

Матвей у меня помощи просил. А вы, стало быть, поначалу отказали, а потом, когда я объявился, то о дружке и вспомнили? Ладно-ладно, можете не отвечать. Хорошо, я понял.

Наш разговор велся до сих пор по-немецки, и Буйносов с Романовым, как ни топорщили уши, так ничего и не поняли. Очевидно, поэтому, когда я велел проводить Калитина, на лице князя Буйносова отразилось недоумение. Однако делать нечего, и Семен, гневно зыркнув глазами, отворил дверь. Савва вновь взмахнул шляпой, но выдержать это оказалось выше сил моего верного рынды:

Ты что, кланяться, собачий сын, на чужбине разучился? Царь перед тобой, пади в ноги! Я вольный человек, и в ноги никому, кроме Бога, не кланяюсь, огрызнулся Калитин. Христопродавец ты, а не вольный человек! На себя посмотри, скольким царям присягал, помнишь ли? Уймитесь! пришлось прикрикнуть мне, пока Савва с Семеном не наговорили друг другу лишнего и не случилась еще одна дуэль. Уймитесь, говорю, а то не постесняюсь царским кулаком зубы пересчитать! Прости, государь, тут же повинился Семен, а только не могу я на его рожу спокойно смотреть!

Последние слова князь проговорил, когда Калитин уже, слава богу, вышел. Миша Романов не участвовал в перепалке, хотя лицо его выражало полное согласие с позицией Буйносова.