Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Никита, как до дела дойдут, разбуди меня. Его царское величество и королевское высочество, великий государь, царь и великий князь, а также великий герцог Мекленбурга желает выслушать мирные предложения от своего брата короля Сигизмунда! велеречиво перевел мою речь Лопатин.

Поляки, разумеется, прекрасно поняли, что именно я сказал, но сделали вид, будто все идет как надо. Как и ожидалось, умеренностью их первое предложение не отличалось. Моему герцогскому и королевскому высочеству предлагалось по доброй воле уступить трон королевичу Владиславу, вернуть Речи Посполитой Смоленск, Белую и еще с полдесятка захваченных у них городов и крепостей. Кроме того, выплатить контрибуцию и вернуть всех пленных. За это мне обещали свободный проход в Мекленбург.

Никита, воскликнул я, ухмыльнувшись от подобной наглости, спроси у господ сенаторов, где это меня так сильно разбили, что высказывают такие претензии?! Ясновельможный пан герцог, тоже воскликнул Сапега, именно такие инструкции дал мне наш всемилостивейший и христианнейший король! Ну, то, что наш брат Сигизмунд головой скорбен не новость, сочувственно отвечал ему я, но вы, господа сенаторы, до сих пор считались людьми неглупыми. А если это так, то к чему этот балаган? А какие условия посчитали бы справедливыми ваше королевское высочество? Мое царское величество, подчеркнул я свой титул, было бы совершенно удовлетворено следующими условиями. Все, что мое мое! То есть все земли, города и крепости, которые я взял на шпагу, включая Смоленск, Чернигов, Белую и так далее, остаются в составе русского царства отныне и навсегда. Равно это касается Риги и земель в Ливонии, занятых моим братом королем Густавом Адольфом. Пленные обмениваются все на всех, за исключением тех, кто пожелает остаться на службе в своем новом отечестве. Если Речь Посполитая, в вашем лице, согласится заключить с моим царством оборонительный союз против татар и осман, то я согласен отказаться от контрибуции. В противном случае я полагаю справедливой сумму не менее чем в пятьдесят тысяч талеров единовременно и еще столько же частями в течение пяти ближайших лет.

Услышав мои требования, особенно в части, касающейся выплат, сенаторы поперхнулись, и только епископ Адам Новодворский ошеломленно выдохнул:

Вы требуете контрибуции в сто тысяч злотых?.. Вы тоже думаете, что это мало? Вы правы, ваше преосвященство, обычно я оперирую несколько большими суммами, но снисходя к бедственному положению Речи Посполитой, склонен проявить милосердие.

Пока господа комиссары переглядывались, Гонсевский заинтересованно спросил, что я понимаю под оборонительным союзом от турок.