Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Ксендз был одет как мирянин и выглядел при этом довольно непрезентабельно, но все равно его появление было для меня крайне неприятным сюрпризом, поскольку я был уверен, что он находится при Владиславе и им не удалось еще соединиться с сенаторами. Впрочем, неожиданности только начинались. Вслед за Калиновским показались несколько рослых гайдуков, тащивших носилки, на которых восседал королевич. Костюм его, в отличие от наряда священника, был в порядке, но лицо сильно бледное, и похоже, что он сильно страдал от раны.

Видите ли, святой отец, отвечал я с немного натянутой улыбкой, все дело в том, что я никогда не видел слона. Слона?! не смог сдержать удивления священник, но я уже приветствовал польского принца: Рад видеть вас живым, кузен. Надеюсь, вы не слишком пострадали? Благодарю, сухо отвечал он, как вижу, вы падение с лошади пережили лучше, чем я. Вы правы, ваше высочество, уже через несколько минут после падения я вел своих солдат к победе. Да, в тот раз вы Божьим попущением одолели нас, с горечью промолвил принц и поморщился от боли. Вы все же нездоровы, кузен; у вас есть лекарь? Пустяки, отмахнулся он, у меня достаточно сил, чтобы принимать участие в переговорах. Кстати, о каком слоне вы вели речь? Видите ли, ваше высочество, я ожидаю прибытия персидских послов, которые в числе прочего везут мне в подарок от шаха несколько диковинных зверей. Им пора бы уже прибыть, а тут вы со своим глупым походом… Понимаю-понимаю, сочувственно вздохнул ставший рядом с королевичем ксендз, слон это действительно важно. Он ведь может, чего доброго, пострадать во время бунта. Бунта?.. высоко поднял брови Сапега.

Не знаю, откуда этот проклятый священник получал вести, но судя по всему, его информаторы недаром ели свой хлеб. Услышав это, сенаторы приободрились и стали поглядывать на меня с нескрываемым злорадством.

Боюсь, вас неверно информировали, с деланым равнодушием отозвался я, в Москве действительно были некоторые беспорядки, но они уже закончились. Вы уверены? Ну, конечно, я отправил в столицу вызволенных мною из плена русских воевод Шеина, князя Трубецкого и других важных персон и волнения сразу же успокоились. Они, кстати, и были вызваны ложными известиями о том, что вы расправились с нашими пленными. Узнав об этом, москвичи страшно возбудились и потребовали ответить такими же мерами. Они отчего-то немного недолюбливают поляков. Впрочем, я полагаю, пан рефендарий помнит об этом. Не так ли? Надеюсь, с нашими пленными все благополучно? напряженно спросил Владислав, вскинув на меня глаза. Разумеется, пожал я плечами, они ведь не в Москве, а в совершенно других городах нашего царства. И пока им ничто не угрожает. Слава Езусу, откинулся тот на спину и закрыл глаза. Похоже, ему и впрямь было нехорошо. Господа сенаторы, обратился я к переговорщикам, ваш сюрприз удался, но он может стоить здоровья или даже жизни вашему королевичу, посему я полагаю, что для первого дня достаточно. Предлагаю продолжить завтра. Впереди ночь, и у вас есть время обдумать ситуацию и привести ваши желания в соответствие с вашими возможностями, но хочу сказать сразу есть один пункт, в котором я не уступлю. Я настоятельно требую возвращения царских и церковных реликвий, украденных и вывезенных вами из московского кремля!

С этими словами я решительно встал и, коротко кивнув в сторону носилок принца, двинулся к выходу. Сенаторы тоже поднялись и, поклонившись мне вслед, озадаченно переглянулись.

Я говорил вам, что его высочеству стоит поберечь себя, со сдержанным гневом стал выговаривать Калиновскому Сапега. Это было желание королевича, парировал тот, к тому же нам явно удалось вывести из себя мекленбургского дьявола. Он определенно не ожидал нас тут увидеть! Это точно, усмехнулся подошедший к ним епископ Новодворский, он даже перестал разыгрывать этот глупый фарс. О чем вы? Я о поведении герцога. Он только что разбил наши войска, а ведет себя будто… я даже не знаю, с кем его сравнить! Пожаловался на то, что его обманули рижане, и тут же сказал, что ожидает помощи шведов. А закончил требованием вернуть какие-то сокровища. Ей-богу, я решительно ничего не понимаю! Все очень просто, с улыбкой отвечал ему Калиновский, герцог оказался в крайне сложной ситуации и, растерявшись, делает одну ошибку за другой. Или тянет время, ожидая прибытия подкреплений, хмыкнул Гонсевский. Вы думаете? встрепенулся Сапега. Я почти уверен, что он что-то задумал и потому ломает перед нами комедию. Имперский князь и ломает комедию? Именно, только смеяться будем не мы с вами.

Вскочив в седло и двинувшись прочь из деревни, я на минуту остановился и, подозвав к себе свитских, с раздражением спросил: