Приключения продолжаются

– А я банкир, – ответил её муж, а затем, повернувшись к Лейле, сказал: – А это, мы надеемся, наша дочь. Ты же родилась двенадцатого февраля?

– Ты не должна отвечать на их вопросы, Лейла, – заметил Вернон, оборачиваясь к ней и смотря прямо в глаза. – Конечно, ты можешь ответить, если хочешь, но всё равно не обязана. Скажи мне, что решишь, я всегда на твоей стороне. – Он ободряюще пожал её руку.

– Да, – наконец, спустя довольно долгое время, кивнула она, – это день моего рождения. По крайней мере, так было написано на листочке, который нашла матушка Маргарет в моей колыбели.

Глаза у коричневых снова были на мокром месте.

– А скажи, – спросила миссис Варалика, – у тебя на лодыжке, на внутренней стороне, есть родинки, которые похожи на глаза совы?

По спине Лейлы пробежали мурашки. Она подняла штанину и показала коричневой даме лодыжку.

– Это она, – прошептала та. – Это наша дочь. Я не могу поверить!

– И я тоже, – прорычал другой мистер Вернон и взглянул вначале на Сандру, потом на коричневую парочку. – Не хочу показаться грубым, однако вы должны понять, что сейчас тяжёлый момент. На самом деле эта девочка и моя дочь, ну, в некотором роде…

Сандра потупилась. Варалики разрывались между суетливостью и растерянностью. Мистер Варалика тихонько проговорил:

– Мы понимаем. Это невероятная ситуация. Но можно нам посидеть и немного поговорить с Лейлой. Можно?

– Я… Я и правда не знаю, – ответил другой мистер Вернон, глядя на Лейлу, в глазах которой стояли слёзы, готовые вот-вот прорваться. – Возможно, в другой раз. А сейчас я должен отвести её домой. Простите.

С этими словами он взял девочку за руку и повёл к лестнице. Она обернулась, чтобы взглянуть на коричневую пару в последний раз. Женщина подняла скорбно руку в прощальном жесте, и боль распустилась в груди Лейлы, точно цветок.

Неудачники последовали за ними. Уже на гостиничной кухне другой мистер Вернон позвонил Данте, чтобы рассказать о том, что произошло. Голос его срывался, он прикрыл ладонью трубку, чтобы никто не расслышал его разговор. Дети расселись вокруг кухонной стойки.

– Лейла, – начала Ридли, обнимая её. – Что всё это было? Часть программы мадам Эсмеральды?

Ошеломлённая Лейла молчала, не зная, что ответить.

– Конечно, часть программы, – сказала за неё Иззи.

– В любом выступлении должна быть драма, – добавил Олли, – но тут её слишком много.

Иззи шлёпнула брата по руке.

– А давай ты помолчишь, мистер Бесчувственный.

Картер мягко взял Лейлу за руку, Тео приобнял её.

Как будто так она сможет хоть что-то сказать. Ридли погладила пальцы Лейлы.

– Всё будет хорошо.

– А вот это ещё вопрос, – наконец простонала в ответ девочка. – Неужели будет?

Неудачники смотрели на неё во все глаза так, будто она только что грязно выругалась. Но Лейла была слишком подавлена, чтобы извиниться. Картер и Тео поморщились. Даже близнецы, которые беспрестанно улыбались, сейчас выглядели обеспокоенными.

– Мы с тобой, – сказала Ридли.

– Надеюсь, – сморгнула слезу Лейла, – что и я с вами.

– Конечно, – сказал Тео, – а с кем же ещё!

– С ними, – кивнула Лейла в сторону концертного зала, как будто Варалики там поселились навсегда.

– Но они уже ничего не смогут сделать, – сказал Картер. – Мистер Вернон удочерил тебя. Твоя семья – мы.

– Я знаю. Но знают ли это Варалики?

– А Сандра? – вдруг спросила Ридли.

– Сандра знает, – ответила Лейла. – Она же старинный друг моего папы. Я уверена, от того, что произошло, ей больно не меньше, чем мне. Кажется, она даже не хотела ничего говорить этим людям. Просто она должна была это сказать, потому что это правда.

Ридли на мгновение удивилась, но всё же ответила:

– Да, кажется, ты права.

Однако сама совсем не верила в то, что только что произнесла.

* * *

Лейла с Картером и другим Верноном наконец вернулись домой – в квартиру над Волшебным магазинчиком мистера Вернона. Отец с жаром обнял её.

– О, моя дорогая…

Она почувствовала, как дрожь пробегает по всему телу. Затем обнаружила, что оба плачут. И весь страх, весь гнев вытекают вместе с этими горькими слезами. Она плакала, уткнувшись в его куртку, ловя ритм его дыхания. Выплакав всё до конца, оба наконец успокоились.

– Ты как? – спросил мистер Вернон у дочери.

Она улыбнулась, скорее по привычке, и вытерла слёзы. Ей очень не хотелось обманывать отца.

– Я счастлива, что наконец дома, – ответила она.

И тут зазвонил телефон. Никто даже не пошевелился. Никто не хотел нарушать этого состояния. Но резкий звонок не утихал, наоборот, он надрывался, точно предупреждал о беде. Наконец мистер Вернон поднял трубку.

– Что случилось? – спросил он резко, и вдруг его лицо налилось кровью. – О, у них это есть?! Есть?! Завтра утром? Нет, это нам неудобно… Хорошо. Мы должны со всем этим покончить, боюсь, у нас нет выбора. Мы придём.

– Что случилось? – спросил другой мистер Вернон. – Кто звонил?

Отец посмотрел на Лейлу, затем на Картера долгим взглядом, точно раздумывал, сказать ли им о том, что предстоит. И всё же решился.