Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов

Аргентинский муравей хватает за ногу огненного муравья в схватке за дохлого кузнечика, на котором стоят они оба. Огненный муравей выделяет каплю яда из жала, которым готов ударить нападающего аргентинца

В 1998 году огненные муравьи были замечены при доставке растений из коммерческого питомника в Калифорнии, что вызвало массовое правительственное расследование и уничтожение десятков зарождающихся популяций. Сейчас весь округ Ориндж и части близлежащих округов Лос-Анджелеса и Риверсайда находятся на карантине, введенном калифорнийским Департаментом продовольствия и сельского хозяйства, который регулирует отгрузку почв, соломы и живых растений – всего, в чем могут спрятаться муравьи-безбилетники. Но при миллионах самолетов, поездов и автомобилей, въезжающих в штат каждый год, нашествие этих муравьев кажется неизбежным. И тогда триллион аргентинских муравьев из «Очень большой семьи», вероятно, вступит в бой по всему штату с жалящими красными ордами на следующем этапе завоевания Калифорнии.

Заключение Четыре способа взглянуть на муравья

То, что обычно, по нашему внутреннему убеждению, не может сокрушить человеческое сердце… Если бы мы могли проникать в глубины обычной жизни и постигать то, что там происходит, это было бы так, словно мы обрели бы способность слышать, как растет трава и как бьется сердце белочки, – мы погибли бы от того невероятного шума, который таится по ту сторону тишины[590].

Джордж Элиот, «Мидлмарч», 1874 г.

Муравьи очаровали меня как индивиды, и я развил в себе терпение, достаточное, чтобы наблюдать за одним рабочим целый день. Впрочем, сосредоточиться на особенностях одного муравья – значит не видеть за деревьями леса. Муравьи в некотором смысле и есть их семьи. Признавая это, я сформулировал три способа смотреть на муравьев. Эти точки зрения можно выразить аналогиями: семья муравьев как общество, семья муравьев как организм и семья муравьев как нечто подобное разуму и сознанию. Прежде чем обратиться к этим соображениям, давайте рассмотрим одного муравья.

Первый способ: муравей как индивид

Лежа на животе в поле около моего дома в деревне Гринпорт (Лонг-Айленд), я высмотрел рабочего муравья Formica exsectoides. Я осторожно приблизился, прикидывая по его танцевальным движениям, что он может сделать дальше. Наклон головы и напряженные ноги показывали, что он сосредоточен на своей задаче (я решил, что на поиске добычи). Я сразу понял, когда мое присутствие стало ему мешать. Муравей повернулся и напрягся. Его антенны качнулись в мою сторону, мандибулы широко раскрылись. Я пятился, пока он не успокоился. Наблюдая, я рефлекторно интерпретировал действия муравья с точки зрения его намерений, даже его чувств, так же как я бы интерпретировал действия собаки или другого человека. Когда он впервые заметил меня, испугался ли он? Рассердился? Почувствовал угрозу? Убил бы? Возможно, он был не способен испытывать такие чувства. Был ли он больше похож на машину, всего лишь предсказуемо реагирующую на раздражители?

Нам легко думать о муравьях как о роботах, потому что мы судим о других существах по своим стандартам. Антропоцентризм – уверенность, что люди уникальны и представляют собой центр вселенной, – подвергался нападкам ученых со времен Коперника[591]. И, так же как мы делаем допущения о других людях, основываясь на их внешнем виде, – «Человеческое тело – лучшая картина человеческой души», как писал Людвиг Витгенштейн, – так мы приписываем сознание другим существам, основываясь на выразительности их тел и особенно лиц[592]. Это из-за сегментированных тел и маскоподобных «лиц» мы приходим к предположению, что у муравьев нет «человеческих» качеств в характере или разумности.