Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов

Легче уловить подобие муравьиной семьи простому организму вроде пресноводного Volvox, состоящего из 50 тысяч клеток, собранных в шарик, достигающий размера мелкого муравья. Некоторые из клеток вольвокса велики и способны к репродукции, но большинство из них мелкие и стерильные. Эти стерильные клетки, как рабочие муравьи, функционируют все вместе, передавая питательные вещества, и действуют динамично, как команда, как муравьи-мародеры вокруг добычи, перемещая весь шарик к свету или от него. Поменьше и еще проще устроен не имеющий дифференцированных половых клеток – или других явных специализаций – вид Eudorina elegans, еще один плавающий организм, способный к большинству тех же скоординированных действий, что и вольвокс, и даже, как муравьиная семья, постепенно развивающаяся по мере появления рабочих, проходящий через простую эмбриональную трансформацию[613].

Volvox и Eudorina состоят всего из одного или двух типов клеток, но человеческое тело сделано из более чем 200 вариантов клеток. Сложность – обычно измеряемая этим видом разделения труда – в общем возрастает при возрастании размера, будь рассматриваемые организмы особями, состоящими из клеток, или обществами, состоящими из муравьев. Большинство маленьких семей, как гнезда Acanthognathus, которых я собирал в Коста-Рике, содержат один тип рабочих, но вот семья муравьев-мародеров, достигающая намного большего размера, содержит множество субкаст рабочих, в том числе категории, различающиеся и по размеру, и по возрасту. Точно так же, в то время как люди в кочевом обществе охотников-собирателей, по сути, не специализируются ни на чем, сегодня даже в городе среднего размера есть десятки должностей и видов деятельности, а на Манхэттене – сотни. Чем больше профессий, тем больше членов общества начинает функционировать подобно тканям в живом организме, собираясь в социальные сети и рабочие группы.

Почему это так? Для маленького организма или группы специализация обычно не нужна, и она может даже быть опасной: при излишнем разделении труда несколько смертей могут вымести всех специалистов, оставив работу невыполненной. Впрочем, большой организм или группа должны иметь специалистов по тем же причинам, по которым они обычно требуют более сложных методов коммуникации и транспортировки: логистически сложнее осуществлять переработку и распределение ресурсов для большей популяции, рассеянной по более широкому и разнообразному пространству. И даже при этом число специальностей всегда меньше, чем количество дел, которые нужно сделать. Будь то в семьях, городах или организмах, создание эксперта или команды – сложный и дорогой процесс. Каждая новая функция должна быть скоординирована с другими, что в более сложных органах и группах может потребовать значительного переоснащения[614]. Аргентинские муравьи, например, обходятся очень слабой специализацией рабочих, несмотря на огромные размеры их семей.

Четвертый способ: муравьиная семья как разум

Сверхорганизм способен собирать и использовать информацию. Как компьютер, использующий сегменты кода, чтобы оперировать частями данных, и мозг, использующий нейроны, семья поручает переработку информации субъединицам, то есть рабочим. В каждом случае субъединицы просты и избыточны, что позволяет целому функционировать неточно и даже кое-где с ошибками. Способность к переработке информации, однако, не то же самое, что сознание. Ни компьютерам, ни муравьиным семьям не нужно сознания, чтобы делать разумный выбор. Мы видели, например, что индивидуально невежественные рабочие способны группой выбрать ближайший или самый богатый источник пищи, при этом никто лично не знал, что был сделан выбор. В известном смысле можно сказать, что группа думает как целое. Когнитивные способности, конечно, трудно оценить, даже у позвоночных с большим мозгом[615]. И все же кажется вероятным, что семья муравьев больше похожа на человеческий разум, чем поначалу было очевидно. Мозг состоит из нейронов, которые, как муравьи, взаимодействуют без указаний от центральной власти; мысли возникают при этих взаимодействиях в том, что патриарх искусственного интеллекта Марвин Минский описывает как «сообщество разума»[616].