Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов

Имеет ли значение размер?

При ходьбе, плавании, лазании или падении маленький размер муравья влияет на то, как он путешествует по своему миру. Хотя мы обо всех муравьях думаем как о мелких существах, они отличаются по размерам в несколько тысяч раз. У среднестатистического вида муравьев рабочие чуть меньше 3 миллиметров – меньше муравья-портного и примерно как мелкий рабочий муравья-мародера. Но муравьи с минимального края размерной шкалы, такие как Carebara atoma, «муравей-атом», поистине лилипуты. Я однажды отделил кусок коры от дерева в Сингапуре и обнаружил четыреста желтых точек: целую семью их близкого родича Carebara overbecki. Миниатюрные рабочие были почти того же размера, что и atoma, их овальные головки почти так же малы, как одноклеточная инфузория-туфелька. Чуть более крупные солдаты имели удлиненную голову с двумя рожками[337].

На другом конце шкалы находится солдат муравья-древоточца Camponotus gigas, он, конечно, не с машину величиной, как те муравьи, что терроризировали Лос-Анджелес в культовом фильме 1954 года «Они!» (Them!). Длиной чуть больше дюйма, что весьма посредственно для насекомых, он намного не дотягивает до самого массивного взрослого насекомого в мире – самки гигантской уэты, огромного бескрылого сверчка, которую я поймал на Малом Барьерном острове в Новой Зеландии (она весила 71 грамм, в три раза больше лабораторной мыши). Один ученый заметил, что виды муравьев с более крупными рабочими проявляют больше видов поведения, и предположил, что это может быть благодаря их большему размеру мозга[338]. Однако рабочие Camponotus gigas не поразили меня особой сообразительностью, да и вообще, в том, чтобы оставаться относительно маленькими, есть много физических преимуществ.

Хотя маленькое тело муравья теряет тепло и воду легче, чем мое или ваше, и быстрее перегревается на солнце, в нем также без сложной сердечно-сосудистой системы циркулируют питательные вещества. Как мы уже видели, размер муравья дает возможность забираться наверх почти без усилий и падать, не рискуя сломать ногу. Муравьи могут дрейфовать или плавать, если попадут под ливень, и переживать долгое погружение в воду благодаря их вялому метаболизму. (Хотя муравьи-портные тонут необъяснимо быстро, облегчая камбоджийцам их сбор в воде; люди вылавливают тельца насекомых и потом добавляют их в блюда для остроты.)

Впрочем, муравьи совсем не малы. Пантера может впечатлять своим весом и мощью, но по сравнению с муравьем она лишь малая часть леса, в котором живет, – если измерить в ее экологическом вкладе и в размере. У муравьев, в сущности, два размера тела: индивида и семьи. Чтобы понять эту основную истину, я использую мысленное упражнение, которому научился в магистратуре, изучая муравья-мародера. Сначала я выслеживаю отдельного муравья. Потом я рассматриваю несколько муравьев коллективно, группу рабочих, выполняющих какую-то задачу. И наконец, я освобождаю свое воображение от того, что находится прямо передо мной, подражая немецкому химику Августу Кекуле, открывшему стройную структуру молекулы бензола во сне. Позволяя своей фантазии выйти за пределы видимого, я созерцаю функционирование целого: всех муравьев, в гнезде и вне его, с рабочими, объединенными, как клетки человеческого тела, в сверхорганизм.

Это больше чем умственная гимнастика. Живя в обществе, муравьи пробивают стеклянный потолок, наложенный их экзоскелетом. Почти 40 килограммов – большая семья муравьев-кочевников размером с 11-летнего мальчика. Однако такой молодой человек был бы вроде супергероя, который может разбираться на части: его руки предотвращают преступление, а голова в это время связывается с офисом, чтобы написать новостной репортаж, – Супермен и Кларк Кент в одно и то же время, аналогия, особенно пригодная для тех видов муравьев, чьи рабочие далеко разбегаются. Даже семья муравьев-атомов, которая может поместиться в голове рабочего Camponotus gigas, – это супергерой в миниатюре.

Семья – разделенный организм без потери целостности. Ее тело распределено в пространстве частями, обеспечивающими ей множество глаз и мозгов для сбора питания, энергии и информации. Семья делает это с таким вниманием к мельчайшим деталям, какому не может соответствовать ни единое целое тело. Семья и более гибка, чем организм: части сверхорганизма, аналогичные тканям и органам, от команд транспортировщиков до скоплений нянек, легко собираются, разбираются или переходят к другой функции. В то время как сосудистая система человека имеет четко определенные функции, аналогичная ей в семье муравьев система троп изменчива; система дорог может служить ловушкой для еды, а потом использоваться для миграции или сражения.