Приключения Тома Сойера

Примерно в полдень по городку пронеслась страшная новость, ошеломившая всех жителей. Слух вихрем перелетал из улицы в улицу, из дома в дом, из одних уст в другие, от одной кучки зевак к другой. Учитель отпустил школьников с половины уроков – всем показалось бы странным, если б он поступил по-другому.

Рядом с убитым был обнаружен окровавленный складной нож, и уже поговаривали, что кто-то признал в нем собственность Мэфа Поттера. Рассказывали также, что один припозднившийся горожанин видел, как Мэф умывался у ручья во втором часу ночи, а заслышав чужие шаги, бросился бежать. Все это казалось подозрительным, в особенности ночное мытье, не имевшее к привычкам Поттера ни малейшего отношения. Говорили также, что в городке обыскали все закоулки, но убийцы нигде не нашли. Мэф уже был заочно обвинен и осужден – наши горожане не любят пустой возни с уликами и доказательствами, поэтому приговор выносят сразу и без колебаний. Во всех направлениях были разосланы конные помощники шерифа, а сам шериф выразил уверенность, что преступник будет схвачен еще до наступления темноты.

Все, что было способно передвигаться, устремилось на кладбище. Даже Том забыл о своем разбитом сердце и присоединился к шествию – и вовсе не из любопытства. Он в сто раз охотнее пошел бы в любое другое место, но кладбище притягивало его сильно и безотчетно. Оказавшись у могилы старого Уильямса, он протолкался сквозь толпу – и перед ним открылось мрачное зрелище. На мгновение ему показалось, что прошло не меньше ста лет с тех пор, как он был здесь последний раз, но именно в этот момент кто-то ущипнул его за руку. Он круто повернулся и встретился взглядом с Гекльберри. Оба разом отвели глаза, тревожась, не заметил ли кто, как они переглядываются. Однако толпе было не до них – люди не отрывали глаз от страшной картины и обменивались впечатлениями.

– Эх, бедняга! Несчастный молодой человек!

– Будет теперь наука тем, кто грабит могилы!

– Мэфа Поттера вздернут, если поймают!

В целом, все мнения сходились на этом, а пастор добавил:

– Вот он, промысел Божий, сразу видна десница Господа!

Внезапно Тома пробрала дрожь: взгляд его наткнулся на невозмутимое лицо индейца Джо, стоявшего в толпе. В эту минуту ряды горожан заколыхались, началась давка и раздались отдельные голоса:

– Вот он! Это он! Он сам сюда идет!

– Кто? Кто? – хором вопросила дюжина голосов.

– Мэф Поттер!

– Эй, эй, он остановился! Смотри – поворачивает! Не упустить бы его!

Те, кто сидел на ветвях деревьев над головой Тома, тут же оповестили, что Мэф и не помышляет смыться, только уж очень растерялся.

– Сатанинская наглость! – проговорил кто-то. – Решил полюбоваться на дело рук своих, да видно не ожидал, что тут народ.

В следующую минуту толпа расступилась, и через образовавшийся проход проследовал торжествующий шериф, ведя Поттера за руку. Лицо пьянчуги осунулось и посерело, глаза бегали, и по всему было видно, что он вне себя от страха. Когда его поставили перед телом молодого доктора, Мэф задергался, как припадочный, спрятал лицо в ладонях и зарыдал.

– Не делал я этого, парни, – произнес он, давясь рыданиями, – честью клянусь, не делал.

– А кто сказал, что делал? – выкрикнул кто-то.

Выстрел угодил в десятку. Поттер убрал руки от лица и стал озираться. В его потухших глазах не было ничего, кроме полной безнадежности. Внезапно, заметив в толпе индейца Джо, он отчаянно вскричал:

– Джо, Джо, ты же обещал, что никогда…

– Это ваш нож? – Шериф ткнул ему под нос складной нож.

У Поттера подкосились колени, и он рухнул бы ничком, если б его вовремя не подхватили и не опустили на землю. Уже лежа, он пробормотал:

– Ох, говорило мне сердце, что если не вернусь и не отыщу… – Он вздрогнул, потом вяло махнул рукой, словно окончательно сдаваясь, и продолжил в полный голос: – Скажи им, Джо, скажи прямо! Что толку молчать?

И тут Гек и Том, окоченев от страха и выпучив глаза, услышали, как этот закоренелый лжец преспокойно поведал всему городу о том, что якобы видел. Оба были совершенно уверены, что сию минуту грянет гром и гнев Господень обрушится на голову индейца, и только дивились, отчего справедливое возмездие запаздывает. Когда же Джо, по-прежнему целый и невредимый, умолк, смутное желание нарушить страшную клятву и спасти жизнь бедолаги, оговоренного индейцем, исчезло без следа. Ясное дело, этот негодяй продал душу дьяволу, а соваться в дела нечистого – значит самим пропасть бесповоротно.

– Чего ж ты не сбежал? Зачем сюда притащился? – поинтересовался кто-то.

– Не смог… Ну не смог! – выдавил Поттер. – Я и хотел было, да только ноги сами сюда привели. – И он снова глухо зарыдал.