Приключения в Гран-Чако

Все были готовы оказать охотнику помощь, если она понадобится ему, но он все делал сам. Карай мешали, надоедали, но он видел, что это происходит от стремления помочь ему, к тому же делать было нечего — печь для обжига известняка была зажжена, камня приготовили достаточное количество.

Но общее внимание к нему объяснялось не только благожелательностью или грустью расставания. Охотник хорошо это чувствовал, почти так же, как и каждый из остающихся.

Демон золота все еще мучил их, и они не могли от него освободиться. Им больше всего хотелось знать, что он увозит с собой, потому что его внезапный отъезд натолкнул многих на мысль о том, что он нашел сокровище Лопеса, хотя Джованни ни словом не обмолвился об этом.

Солнце уже начало клониться к западу, а о «Сатурне» ничего не было слышно. Все знали, что надо будет ждать, пока не послышится гудок, чтобы помочь охотнику снести вещи вниз. Поэтому они откладывали разговор о сокровищах. Кое у кого слова уже были готовы слететь с уст, но в это время разговор переходил на другие темы.

Вдруг охотник шутливо спросил Джованни, который уже почти выздоровел, но был еще слаб:

— Вам не хотелось бы еще раз доказать мне, на что способны люди с юга и отправиться со мной на небольшую экскурсию?

Это было слишком для них. Хочет снова идти в лес, перед самым прибытием парохода? Они догадывались, почему, и все-таки ни один не отважился предложить свои услуги вместо Джованни. А тот ответил:

— Туда, куда вы собираетесь, второй раз я бы не отправился, да, впрочем, вы меня и не взяли бы.

— Пожалуй, не взял бы, — согласился охотник, — даже если бы вы были здоровы и даже если бы вы выдержали испытание в Чако, потому что я хочу быть один.

— Но вы еще не рассказали, что вы нашли там, в Соленой пустыне, — вдруг обратился к охотнику дон Хосе, — и что вы там вообще делали.

Его слова заставили всех вздрогнуть. Это было как раз то, о чем думал каждый, но не осмеливался спросить. Все хотели знать, что они делали там, нашли ли они сокровища и…

— Пора ужинать! — крикнула из кухни донья Долорес.

Никто не отозвался на ее зов.

Охотник, обведя всех взглядом, сказал:

— Об этом можно рассказать и во время еды, а кроме того, я хотел бы, чтоб об этом рассказал сам Джованни.

— Пожалуйста, расскажите вы. Если я стану рассказывать им после вашего отъезда, они мне не поверят.

Все уселись за стол, и пока донья Долорес подавала ужин, охотник начал рассказывать:

— То, что было в пустыне, об этом пусть все-таки расскажет Джованни. Я об этом ничего не знаю, а его проводниками были индейцы-санапаны, которые вернулись к себе домой и вряд ли захотят еще раз сопровождать белого через пустыню.

— Никогда за всю свою жизнь они не зарабатывали столько, сколько в тот день, — вмешался в разговор Джованни. — Мое ружье!

— Это правда, вам пришлось отдать им все, что у вас было, я предупреждал вас об этом. Но мне все равно кажется, они ни за что бы не согласились еще раз повторить такую прогулку. Я пошел вперед и пришел в селение в полдень. В селении был голод. Я смог достать себе только два батата. Я испек их и съел меньший. Больший я оставил для своего приятеля. Потом купил скрипку и лег спать. Но голод не давал мне покоя, и я подумал: что будет с Джованни? Я послал индейцев к болоту поискать там ракушек. Они не знали, что их можно есть и что это любимое лакомство северных индейцев. Кроме этого, ничего не было. Кайманы чувствовали приближение бури и уже два дня не показывались у берегов. Ракушки вполне годились в пищу. Джованни все еще не приходил. Его принесли только после полудня.

— А хвастался, что понесешь охотника! — начал высмеивать Джованни дон Хосе.

— Перестаньте! Сам не знаю, как это случилось, но я не мог стоять на ногах. Продолжайте, Каран, — попросил Джованни.

— Дальше нечего и рассказывать. Я предложил ему ракушек, но он засмеялся: «Эту гадость я есть не буду!» Я вспомнил про батат, достал и дал ему. Он схватил его, принялся есть, но тут же уснул. Спал так крепко, что нес одного из индейцев доел батат, который он держал в зубах. Когда мне удалось разбудить его, ему так понравилось в селении, словно он очутился в Неаполе. Он не хотел сделать оттуда ни шагу. К нашему счастью, там были индейцы из другого селения и у них был челнок. Он мог вместить только двоих, но что же оставалось делать? Когда мы вчетвером вскарабкались туда, вода была в двух пальцах от краев. Сначала все шло хорошо, но чем больше поднимался ветер, тем сильнее у Джованни ныли ноги. Видели бы вы его, каким он стал набожным. Я посоветовал ему взять чашку и вычерпывать воду, которая заливала челнок. Один я не успевал, а индейцы должны были грести. Но он не мог спокойно сидеть на месте и все молился. Мы плыли прямо у самого берега, который зарос травой и у которого вода была спокойнее.

— Где же вас застал циклон? — спросил его Нене. — И как вы спаслись?