Приключения в лесу. Избранное

— Это мой прапрадед придумал во времена прапрадеда теперешнего боярина. У Калоты тоже есть такие три когтя, только он не знает, каким из трёх открывается преграда. Захочу — всех утоплю, как крыс! Все у меня в руках, все до единого! Я всех сильнее, всех могучей! — Он потряс в воздухе кулаками, а дальше стал плести совсем уж несуразное: — Я огро-омный! Я высокий! А ты кро-охотный! Только дуну разок — и тебя сдует, как ветром! Ха-ха-ха! Я всех могу сдуть! Всё селение! Всю вотчину боярскую! Всю округу! Я всё могу-у-у! Гу-гу-гу! — Прорицатель неожиданно запел, и Сабота понял, что тот наглотался чудодейственного корня даже больше, чем нужно.

Глава пятнадцатая Кто что может, или как полезно утреннее молоко

Главный Прорицатель начал подпрыгивать. Ладанка на шее взлетала, и Сабота в страхе следил — вдруг она слетит, оторвётся или когти рассыплются и пропадут? А Прорицатель прыгал всё быстрее и быстрее и распевал во всё горло:

Я всё могу, я всё могу!
Поскольку я могучий!
Могу я сдунуть Петухи,
Как будто горстку шелухи,
А с неба сдунуть тучи.
Я всё могу, я всё могу!
Могу так сильно дунуть,
Что вмиг боярин улетит,
Забыв достоинство и стыд,
И это мне — раз плюнуть!
Я всё могу, я всё могу!
В костёр я без обмана,
Как сучьев, молний навалю
И звёздной каши наварю,
Ничуть не хуже манной.
Я всё могу, я всё могу!
Раз плюнуть, если взяться,
Разбить старейшин в пух и прах —
Трам-тарарам, трам-тарарам!
Пока живёт на свете страх,
Мне нечего бояться!

— Да, да, я понял! Понял! Ты всё можешь! Остановись, прошу тебя! — старался Сабота перекричать его. — Отдохни. А то вспотеешь, простудишься. Кто тогда затопит крепость? Если вдруг ты умрёшь — да простит меня небо за такие мысли! — кто спасёт крепость от неприятеля?

— И то правда… — сказал Прорицатель весь в поту и перестал прыгать.

— Скажи скорее, как попасть в потайной ход? — спросил Сабота напрямик. Он с тревогой заметил, что Прорицатель всё больше бледнел и задыхался.

— Надо пройти девять зал, но не с открытым лицом, а в маске. Вот она… — Он кивнул в угол комнаты, где на особом месте висела священная маска с кабаньими клыками. — Потом, — отдуваясь, продолжал он, — как наденешь маску, перед тобой откроется одна дверь за другой. Потом спустишься вниз, пройдёшь столько ступеней, сколько у тебя пальцев на одной руке, потом поднимешься вверх, пройдёшь столько ступеней, сколько у тебя пальцев на обеих руках и одной ноге, и очутишься в сводчатом коридоре, который ведёт к потайной преграде. На самой середине её — отверстие крохотное, с блоху. Вставишь в неё коготок галки, и…

Он не договорил. Двери распахнулись, на пороге выросли два стражника.

— Посланцы боярина! — с поклоном возвестил один.

— Главный, Прорицатель, тебя зовёт Калота! — с поклоном сказал второй.

Вид у стражников был встревоженный. Снаружи долетали дерзкие крики, хохот. Сабота даже вздрогнул, заметив, что мешочек с когтями на виду, а Прорицатель и не догадывается спрятать его. Хотел подскочить, снять мешочек, но было поздно…

— Увяз Калота с головой, у меня хочет ума набраться! — С этими словами Прорицатель двинулся за стражниками, а Сабота — следом за ним, сообразив, что в одиночку отсюда не выберется.

«Подожду, погляжу, что дальше будет», — решил он.

Караульщика в башлыке на посту уже не было. По коридорам, громко переговариваясь, сновали боярские слуги.

Через множество дверей прошли Главный Прорицатель и его спутники, пока наконец не остановились у двери, окованной золотом. Стражники отворили её, впустили Прорицателя, а Саботе преградили путь скрещенными копьями.

Саботе волей-неволей пришлось ждать.

— А ты кто такой? — спросил один из стражников. Он, видно, не пил молока и поэтому был не в духе.

— Я с Главным Прорицателем, — соврал Сабота, напустив на себя беззаботный вид, и почесал верхнюю губу — что-то зачесалась.

Стражник хотел опять о чём-то спросить его, но голоса за дверью стали резче, и Сабота отчётливо услыхал слова Калоты:

— Как ты смеешь такое говорить мне! Рассудка лишился на старости лет?

— А у тебя его и смолоду не было! — не остался в долгу Прорицатель.

Давно бы пора скинуть тебя с престола! Тогда бы в Петухах спокойно стало! И старейшины тоже так считают, только вот трус этот, начальник стражи, не решается… Что ты на меня уставился? Глаза выскочат! И так дурак дураком, а он еще таращится.

— Ах вот ты как?! — Калота уже не кричал, а хрипел. — Змею пригрел на груди! К сердцу подпустил!