Приключения в лесу. Избранное

С этими словами Панакуди исчез за дверью, а Сабота взял стручки, положил в деревянную ступку и стал толочь, напевая такую песенку:

Перец, перец, острый перец!
Ты желудки бедняков
Обжигать всегда готов!
Но теперь тебе для славы
Дело новое дано:
Жги отныне, острый перец,
То, что надо сжечь давно!
Жги, жги! Злее, злее!
Жги, жги! Не жалей!
Жги, жги! Обжигай!
Ой-ой-ой!
Ай-ай-ай!
Горький перец, ты, который
Жег желудки бедняков,
Будь сегодня, острый перец,
Беспощаден и суров!
Жги отныне то, что надо,
Жги, пощады не давай!
Жги, опустошай!
Жги, уничтожай!

Пока Сабота толок перец и пел, время шло. Уже смеркалось, к селению подступала ночь.

Эта ночь должна была решить, будет ли затоплена боярская крепость, наступит ли для жителей Петухов новая жизнь и останется ли на свете дракон.

Вернее, сколько будет драконов: два, один или ни одного.

Будет ли спасена красавица Джонда?

Вырастут ли усы у влюблённого юноши?

Всё это мы узнаем к исходу ночи, которая медленно опускалась на землю. Одна за другой зажигались на небе звёзды.

Глава четырнадцатая Когда рассвело…

Когда рассвело и над селением разнёсся звон колокольцев, из дома деда Панакуди вышел Сабота с торбой на спине и направился к крепости — туда, где находились желоба для молока.

Вскоре туда же подъехали и возчики, сгрузили бурдюки и только было принялись выливать молоко в желоба, как их ослы вдруг задрали хвосты и начали отчаянно брыкаться, а потом кинулись бежать кто куда… Дело в том, что Сабота ухитрился незаметно подсадить беднягам под хвост слепней — и не одного, не двух, а целую пригоршню. Возчики бросились ловить ослов, а Сабота тем временем быстро открыл один из бурдюков и высыпал в него чудодейственные коренья. Он даже успел вылить в жёлоб молоко из этого бурдюка.

Возчики вернулись потные, запыхавшиеся, поблагодарили Саботу за помощь, погрузили пустые бурдюки и двинулись назад в горы, а юноша подошёл к Главным воротам крепости.

У ворот стоял в карауле Бранко.

— Это ты, что ль, взялся дракона убить, дурья башка? — насмешливо спросил он.

— Я, — ответил Сабота.

— Кабы я вчера словил тебя, я б тебе показал дракона! Твоё счастье, что быстроногий, удрать успел. Но я могу тебя и сейчас схватить за грудки и препроводить в замок.

— Пожалуйста! Я тебе ещё спасибо скажу. Мне обязательно нужно в замок! — ответил Сабота.

— Это ещё зачем? — Взгляд у стражника стал жёстким, подозрительным.

— А затем! — Сабота вытянул руку, и на ладони у него сверкнули золотые монеты деда Панакуди. — Вот нашёл монеты, хочу показать Главному Прорицателю. Он всё знает, так пусть скажет, кто их потерял.

Бранко не сводил жадного взгляда с ладони Саботы. Заметив это, юноша протянул стражнику одну из монет.

— На, возьми, если хочешь. Не всё ли равно мне — две монеты я покажу Прорицателю или три?

Бранко оглянулся, поспешно схватил монету, спрятал, потом ударил концом копья о булыжник, и в воротах появился караульщик.

— Отведи к Главному Прорицателю, — распорядился Бранко. — Проверено! — добавил он, подмигнув Саботе, чтобы показать, какая милость ему оказана.

Собственно, милости никакой не было, потому что караульщик, хотя и спросонок, всё же обыскал Саботу, не спрятано ли у него под одеждой оружие. Не обнаружив ничего, кроме дудочки и торбы с едой, он повёл раннего гостя в покои Главного Прорицателя.

Загляни караульщик в торбу, он бы, наверное, удивился, потому что хлеба там было всего краюшка, а вот толчёного перца — несколько пригоршней. К счастью, он не стал развязывать торбу, потому что она была небольшая, в ней и кинжал не спрятать, а уж меч или копьё смертоносное и подавно.

Вступив во двор крепости, Сабота увидел множество слуг с вёдрами и кувшинами в руках — они направлялись за молоком для своих господ: боярских военачальников, вельмож и старейшин.

Если бы караульщик не спал на ходу, а шёл рядом с Саботой, он бы заметил, как просиял юноша при виде людей с кувшинами и как мгновенно спрятал улыбку, когда навстречу показалось отделение закованных в латы стрелков. Саботе почудилось, что капитан стрелков пристально вглядывается в него. Но, на его счастье, стрелки спешили сменить ночную стражу, и капитану некогда было спрашивать, кто этот бедно одетый паренёк и что ему тут нужно в такой ранний час.

Пройдя мощённый булыжником двор, они вступили в узкий, облицованный мрамором коридор, много раз поднимались и спускались по бесчисленным лестницам, миновали три двери и четыре преддверия и наконец оказались перед дверью, окованной серебряными гвоздями. Там стоял на часах человек в плаще из лисьего меха и башлыке.