Прикосновение

– Надеюсь, ты находишь чем заняться и отойдя от дел.

– Я… Да. Нахожу. Пробую несколько вариантов сразу.

Ее тонкие выщипанные брови озабоченно взлетели вверх.

– С тобой все в порядке, дорогая? – спросила она. – С тобой… Ты не пережила ничего дурного?

– Нет, все было хорошо. А у тебя?

– Тоже прекрасно.

– Видишь? Мы обе неплохо устроились.

Молчание. Она пристально всматривалась в мое лицо. Я отвернулась. Ее рука плотнее сжала изгиб моего локтя. Две женщины стояли очень близко друг к другу в комнате, заполненной незнакомыми им людьми. И сами более чужие, чем это можно себе представить.

– Знаешь, – пробормотала она, – последние тридцать лет я ухаживала за своим телом. Занималась физическими упражнениями, ела с разбором, играла в гольф. Представляешь? Я – и гольф! Отказаться от всего этого, от любых усилий… Сначала это было невыносимо тяжело. Но зато сейчас мне уже не надо заботиться о своей фигуре. Еще шампанского?

– Да, спасибо.

– Тогда никуда отсюда не уходи, – велела она.

Я стою на балконе с видом на Майами. Машины движутся по улице бампер в бампер, множество белых огней направлены в одну сторону, с другой стороны они красные, как злые муравьи, застрявшие в очереди к норке подземного муравейника.

Я смотрю вниз. Выбираю тело. Любое тело. Я «агент по движимой недвижимости» и всегда подбирала себе тела особенно тщательно. Красивые, богатые, добившиеся успеха, любимые. Я забираю их жизнь и делаю ее своей. Вношу в нее больше любви, убираю все фальшивое, наносное. Смотрю сквозь стены и вижу семь миллионов жизней, проживаемых так, словно их истории, их воспоминания и есть определяющие точки во Вселенной. Впрочем, отчасти так оно и есть.

Я стою на балконе пятнадцатого этажа во время вечеринки, устроенной какой-то благотворительной организацией, названия которой даже не помню. Знаю только, что они ужасно, ужасно благодарны мне за то, что я перевела почти все отложенные Карлой деньги на их счет. А в Майами вовсе не холодно. Здесь не бывает холодно даже в ноябре, и ощущаешь прохладу, только когда входишь с улицы под арктические волны кондиционированного воздуха. Но меня пробирает озноб.

Рядом со мной Янус. Она очень красива, очень молода, очень стара, беззаботна и свободна.

– Еще шампанского? – спрашивает она.

Я не отказываюсь.

Несколько часов спустя, когда взошедшее солнце сквозь шторы прочертило полосами потолок моей спальни, Янус повернулась рядом со мной в постели и сказала:

– Рак.

– Что?

– У меня… то есть у Моргана… то есть у меня развился рак легких.

– Мне… искренне жаль слышать это.

– Это медленный процесс, хотя опухоль крупная. И она не дает… пока не дала метастазы. Левое легкое. У меня тогда была превосходная медицинская страховка. Думаю, он выживет.

– Ты создала настоящую семью.

Я могла сформулировать это как вопрос, но не видела смысла. Ответ все равно оказался бы таким же: простым и очевидным.

– Да, жена, двое детей. Эльза и Эмбер. Обе уже взрослые. Я слишком поторопилась. Мы обе всегда торопимся – ты и я. Меня лечили химиотерапией, делали облучение, медикаментами, а потом была пересадка легкого. Я добровольно прошла сквозь облучение, и это оказалось… терпимо. Моя жена Пола каждый раз ездила вместе со мной. Она вела себя очень храбро. Продолжала жить, словно ничего не случилось. А это именно то, что нужно, если… если у тебя появляется такое… И когда из больницы позвонили, она тоже была рядом. Потом у меня стали выпадать волосы, появилась тошнота, спазмы в желудке, судороги в ногах. Из десен сочилась кровь, глаза болели. Мне было все время жарко, кружилась голова, и это никак не проходило. Боль, которую я испытала… Ты не поверишь, но в теле Моргана я продолжала регулярно посещать дантиста. Вот только тошнота. И чувство, что ты заперта в умирающем человеке и помочь ничем нельзя. Твое тело отравляет тебя изнутри, выворачивает тебя наизнанку. Это было… А Пола держала меня за руку и… Я даже не собиралась ничего делать. Все произошло так быстро. Я – Морган, а через секунду он уже лежит в постели рядом со мной, и у него выпадают брови. Он кричал, вопил в голос: «Кто вы такая? Кто вы такая? Что происходит?» И так громко, что в спальню вбежала Эльза. Она прибежала к папочке. Помочь мне справиться, а я… даже не знаю. Я ведь не собиралась переключаться. Я все испортила. Когда Эльза вошла и увидела меня – увидела Моргана, – а он даже не узнал ее. Лицо ее было для него совершенно незнакомым. Все кончилось. Одна секунда, одно лишь мгновение, крошечный миг и…

Она осеклась и отвернулась от меня. Я ждала.

– Моя жена, Пола. Она меня обманывала. У нее был жестокий артрит, пальцы скрючивало от боли. А она говорила: «Все прекрасно, не о чем волноваться, вот тебе еще подушка под голову». Но я вошла в нее, и мои пальцы оказались… Каждое движение отдавалось болью вплоть до локтя, поднималось к челюсти, каждое движение, и так все время. Но она лгала мне, приносила еду и держала в полном неведении. Моя жена меня обманывала. – Янус рыдала, плакала молча, спрятав голову. Только плечи сотрясались.