Прикосновение разрушения

Когда она посмотрела на него, его ответный взгляд был полон страсти, возбуждения и напряжения. Она с готовностью развернулась к нему.

Они молча вместе пошли под деревья.

Аид неторопливо изучал ее тело, и Персефона упивалась каждой секундой. Все было медленным – поцелуи томными, ласки восхитительными. Войдя в нее, он остановился и прильнул к ее губам своими. В его поцелуе было что-то первобытное, хоть он и был легким и неспешным. Открыв глаза, она увидела, что он смотрит на нее.

Богиня подняла руку и коснулась его лица.

– Выходи за меня, – произнес бог мертвых.

Она улыбнулась:

– Да.

Он снова задвигался в ней, и, несмотря на его медленный темп, Персефона дышала все быстрее. Она схватила его за плечи, вонзив ногти в его кожу, потеряв себя в ощущениях, что он пробуждал в ее теле.

Как же она любила все это, любила его.

Ее экстаз был мощным, но беззвучным.

– Моя дорогая, – прошептал Аид. Он поцеловал ее лицо, смахнув слезы. – Почему ты плачешь?

Богиня покачала головой:

– Не знаю.

Она чувствовала все слишком остро – каждая эмоция пронизывала ее словно жало. Ее любовь к Аиду была почти невыносима. А счастье едва не причиняло боль.

Аид поднял ее и отнес к озеру, где они вместе встали под струи водопада.

После они вернулись во дворец.

Внутри Персефону все еще раздирали чувства. Они были такими мощными, такими обостренными. Она была так глубоко влюблена, что ей было больно.

Это был новый уровень любви – она перешла на него, став его невестой, его будущей женой и царицей.

От этой мысли у нее потеплело в груди – но это ощущение было мимолетным, потому что в следующую секунду она увидела Танатоса, ожидающего их возвращения. Она бросила быстрый взгляд на Аида. Выражение его лица стало каменным, взгляд – напряженным. Он поджал губы.

Что-то случилось.

Она попыталась не делать поспешных выводов, но это было сложно с учетом последних нескольких недель.

Аид спешился и помог Персефоне спуститься.

– Танатос, – произнес Аид.

– Милорд, – он кивнул, и взгляд его голубых глаз устремился на Персефону. – Миледи, – бог смерти открыл рот, чтобы продолжить, но ни слова не слетело с его губ. Он попробовал снова: – Я не знаю, как сказать вам.

Сердце Персефоны замерло, и ей вдруг стало очень трудно дышать. На этот раз Танатос даже не попытался успокоить ее своей магией.

– Лекса, – произнес он.

Слезы уже текли по щекам Персефоны. Руки Аида, обнимавшие ее, напряглись, словно готовые к тому, что она сейчас упадет.

– Она ушла.

Глава XXVII. Наделение силой

В ушах Персефоны зазвучал странный звон, она вдруг отдалилась от всего мира – словно смотрела на все, находясь внутри сферы. Она ничего не чувствовала – пугающий контраст с теми эмоциями, что она ощущала прежде. Богиня едва заметила и прикосновения Аида.

– Персефона, – Аид произнес ее имя, но звук как будто доносился откуда-то издали. Она не могла посмотреть на него, потому что ее взгляд отказывался сфокусироваться. – Персефона.

Наконец Аид обхватил ладонями ее лицо и заставил встретиться с ним взглядом. Посмотрев в его черные глаза, она разрыдалась.

Аид притянул ее к себе. Персефону трясло, она то и дело всхлипывала.

– Моя дорогая, – Аид гладил ее по спине, пытаясь успокоить. – У нас мало времени.

Богиня едва слышала его, но почувствовала, как ее обволакивает его магия. Они перенеслись, оказавшись на берегу реки Стикс. Богиня отстранилась. Ее лицо было мокрым от слез, а от растущего давления в носу и за глазами у нее разболелась голова.

– Аид, что мы?..

Ее вопрос затих у нее на губах, когда она заметила паром Харона, пересекающий черную реку. Демон светился, как факел, на фоне тусклого пейзажа. Позади него с прижатыми к груди коленями сидела Лекса.

Лицо ее было бледным, но на нем не было и тени страха. При виде ее у Персефоны вырвалось громкое всхлипывание. Она зажала рот ладонью, чтобы подавить его.

Харон причалил и помог Лексе встать. Ступив на пирс, Лекса так крепко обняла Персефону, что, казалось, едва не сломала ей кости.

Они вместе заплакали.

– Прости, Сеф, – прошептала Лекса.

Персефона отстранилась и встретилась с ней взглядом. Было так странно видеть ее голубые глаза в подземном царстве. Под этим тусклым небом они были такими яркими и… живыми.

– Я не понимаю, – прошептала Персефона. – Я думала, тебе… лучше.

В глазах Лексы отразилась боль.

– Я… пыталась.

Персефона сглотнула ком, вставший у нее в горле, а потом у нее вдруг возникла ужасающая мысль. Она повернулась к Аиду в тревоге и страхе:

– Куда она дальше?

Аид выглядел таким же терзающимся, как и Лекса.

– Сеф, – прошептала Лекса, привлекая ее внимание. – Все будет хорошо.

Но в том, что должно было произойти, не было ничего хорошего.

Персефона поняла, что случится дальше.

Лекса сама лишила себя жизни. Это было самоубийство. Она должна была испить из Леты, а это значило, что она забудет все, включая их дружбу.

– Почему? – голос Персефоны надломился, губы скривились.

Лекса лишь покачала головой, словно не могла ничего объяснить.