Прикосновение разрушения

– Я его еще не видел, – признался циклоп. – Но, думаю, вряд ли он рад.

Она и сама это понимала, а значит, сегодня путь в подземное царство был для нее закрыт. Богиня была благодарна, что циклоп не стал ничего уточнять или отчитывать ее за статью об Аполлоне. Бо́льшая часть поездки прошла в молчании – она лишь попросила Антония остановиться, чтобы забрать еду навынос, прежде чем поехать домой.

К тому времени, как Персефона добралась до квартиры, все, чего ей хотелось, – принять горячую ванну и лечь спать. Она пожелала Антонию доброй ночи и отправилась к себе. Лекса написала ей, что останется у Джейсона. Сивилла с Левкой сидели у барной стойки, составляя резюме. Когда Персефона вошла в квартиру, Сивилла встала и заключила ее в объятия.

Персефона бросила сумку и пакет с едой на пол и обняла оракула в ответ. Левка повернулась к ним с сочувственной улыбкой:

– Кажется, прошлой ночью нас немного занесло.

Персефона ответила ей безрадостным смехом. Ей нужно было перестать работать и пить.

– Прости, – обратилась она к Сивилле. – Я тебя не послушала.

– Все нормально, – ответила та. – Я не виню тебя за то, что ты захотела рассказать их истории, мне просто ужасно обидно, что никто тебе не верит.

– Я знаю, поэтому ты и говорила мне этого не делать. – Персефона грустно улыбнулась, отстранившись, чтобы взглянуть на Сивиллу. – Аполлон, может, и отобрал твой дар, но интуиция у тебя работает отлично.

Сивилла пожала плечами:

– Я знаю, как история обходится с женщинами.

Она подняла сумку Персефоны и еду, что та принесла, и поставила все на стол.

– Там мусака, угощайтесь, – Персефона кивнула на пакет с едой. – И еще я взяла пахлаву, потому что… ну, знаете… сегодня был тяжелый день.

Сивилла мягко рассмеялась:

– Конечно.

– Я пойду приму ванну.

Сивилла кивнула.

– Мы будем здесь, если захочешь поболтать, – сказала Левка.

– Спасибо.

Персефона в темноте дошла до прикроватного столика и включила лампу. Затем зашла в ванную, сняла украшения и включила воду. Пока ванна наполнялась, она вернулась в комнату и начала раздеваться, когда вдруг краем глаза заметила какое-то движение. Она повернулась и опешила, увидев Аида у себя в комнате.

Почему она его не почувствовала?

«Потому что он этого не хотел», – тут же поняла она.

– Пожалуйста, продолжай, – произнес он, небрежно прислоняясь к стене в частичной темноте. Он выглядел расслабленным, словно рожденным тенью. Он держал руки в карманах брюк, пиджака на нем не было. Рукава черной рубашки были закатаны, а две верхние пуговицы расстегнуты, обнажая мускулистые предплечья и грудь.

У нее сбилось дыхание. Неужели она так и будет каждый раз при виде него думать о том, как он красив?

Его горящие глаза пожирали ее, и она вдруг вспомнила, как злится на его по стольким причинам. Персефона натянула обратно почти снятое платье, и Аид безрадостно усмехнулся:

– Да ладно тебе, дорогая. Мы же это уже прошли, разве нет? Я видел каждый дюйм твоего тела – касался каждой его части.

Она поежилась, потому что, несмотря на гнев, не смогла сдержать мыслей, что вспыхнули у нее в голове от его слов.

– Это не значит, что это повторится и сегодня ночью, – ответила она, и Аид помрачнел. – Что ты здесь делаешь?

– Ты меня избегаешь.

– Я тебя избегаю? – фыркнула она. – Это палка о двух концах, Аид. Ты отсутствовал точно так же.

– Я дал тебе время, – ответил он, и Персефона закатила глаза. – Теперь ясно, что это была плохая затея.

– Знаешь, что ты действительно должен был мне дать? Извинения.

Она направилась в ванную. Аид не помешает ей принять ванну. Раздевшись, богиня шагнула в воду. Та была даже слишком горячей, обжигала ее кожу, когда девушка в нее погрузилась. В обычной ситуации она бы вытянулась, но сейчас как-то подсознательно сжалась, подтянув колени к груди.

Аид последовал за ней и облокотился на тумбу, скрестив руки и поджав губы.

– Я сказал, что люблю тебя.

– Это не извинения.

– Ты говоришь мне, что эти слова ничего для тебя не значат?

Она бросила на него сердитый взгляд.

– Поступки, Аид. Ты не собирался рассказывать мне о Левке.

– Если уж мы заговорили о поступках, давай обсудим твои.

Несмотря на горячую воду, у Персефоны вдруг все похолодело внутри.

– Разве ты не обещала мне не писать об Аполлоне?

Дело было не только в ее поступках – их подогрели Сивилла, Левка и вино, – но она не могла об этом сказать, потому что результат оставался тот же. Она нарушила свое обещание.

– Мне пришлось это сделать.

– Пришлось? – перебил он. – Перед тобой поставили ультиматум?

«Да, передо мной поставили ультиматум, идиот!»

Ничего не ответив, богиня отвела глаза, уставившись на воду. Она не могла долго смотреть на Аида, потому что уже готова была разрыдаться. Внутри ее бурлили эмоции.

– Тебе угрожали?

Она снова промолчала.

– Это как-то тебя касается?

Ей был ненавистен грохот его голоса у нее в ушах. Она встала из ванны, расплескав повсюду воду, схватила полотенце и повязала вокруг груди.

– Сивилла моя подруга, и Аполлон разрушил ее жизнь. Кто-то должен был изобличить его.