Прикосновение разрушения

Аид наклонил голову набок, сверкнув глазами. Он опустил руки и шагнул к ней. Сердце Персефоны бешено заколотилось от этой близости.

– Знаешь, что я думаю? – неистово прошептал он. Ей хотелось сделать шаг назад – она не желала, чтобы ей бросили в лицо то, что она сделала. То, как она отплатила ему той же монетой. – Я думаю, что для тебя это все лишь игра. Я разозлил тебя, так что ты решила разозлить меня, так ведь? Счет один-один – теперь мы равны.

– Не все вертится вокруг тебя, Аид.

Его руки обхватили ее за талию, притянув к нему.

– Ты обещала мне, что не будешь писать об Аполлоне.

Персефона поежилась.

– Твое слово ничего не значит?

Эти слова ее обожгли. Она тяжело сглотнула и уставилась на него гневным взглядом, глаза ее были полны слез.

– Иди на хрен!

Аид был беспощаден. Мерзавец улыбнулся:

– Я бы с удовольствием усадил тебя на свой, дорогая, но если я сделаю это прямо сейчас, ты неделю не сможешь ходить.

Он щелкнул пальцами, и мир вокруг нее изменился. Он перенес их в подземное царство. Они оказались в покоях, где она когда-то готовилась к Балу восхождения, – покоях, которые Аид приготовил для своей будущей царицы. Тот факт, что он принес ее сюда, а не в свою спальню, говорил о многом.

Она оттолкнула его. Единственное, что их разделяло, – ее полотенце.

– Ты что, похитил меня?

– Да, – ответил он, отвернувшись от нее. – Аполлон придет за тобой, а для него аудиенция с тобой возможна только при одном условии – что я буду рядом.

– Я сама могу о себе позаботиться, Аид.

Она не знала, как именно, но была уверена в этом. Деметрий озвучил ей два варианта – извиниться или взять интервью у недавней жертвы. Оба варианта были отвратительны, но, может, остальные семь жертв Аполлона захотят с ней поговорить.

Аид ее осадил:

– Не можешь и не будешь.

Персефона подняла подбородок, гневно взирая на царя мертвых. Она попробовала перенестись, но ничего не произошло. Ярость забурлила под поверхностью ее кожи.

– Ты не можешь держать меня здесь.

Ковер из стеблей устремился от ее ног к Аиду. Он мрачно рассмеялся, и уголок его рта приподнялся в бесцеремонной ухмылке.

– Дорогая, ты в моих владениях. Ты будешь здесь, пока я не отпущу тебя.

– Мне нужно работать, Аид. У меня жизнь там, наверху.

Он ничего не ответил.

– Аид!

Он снова отвернулся, и ей захотелось причинить ему боль, потому что ей и правда казалось, что он ничего не чувствовал. Ее гнев вскипел, по венам будто потек огонь, и из-под покрытого мозаикой пола вырвались колючие стебли, направляясь к Аиду, подобно ядовитым змеям.

Но бог подземного мира лишь взмахнул рукой, и колючки превратились в пепел.

Он сделал это так легко, так быстро.

Это могло означать лишь одно – все те разы, когда она использовала свою магию против него, он просто… позволял ей. Осознание своей слабости обрушилось на Персефону на фоне его безразличия, и у нее вдруг подкосились ноги.

Когда он закрывал за собой дверь, она крикнула надломленным голосом:

– Ты об этом пожалеешь!

– Уже жалею, – с горечью ответил он.

Глава IX. Прикосновение яда

Персефона сидела в постели, притянув ноги к груди. Ей никак не удавалось уснуть. Ей столько всего нужно было исправить, а она была не уверена, что готова – и что на самом деле знает, что делать. Верхний мир ополчился на нее, а Аид был обижен.

«Твое слово ничего не значит?»

Она понимала, что он произнес эти слова в гневе, но они пронизывали ее грудь каждый раз, когда она их вспоминала, словно нож, ударяющий в одну и ту же рану.

Неужели он действительно так думал? И она потеряла его доверие?

Персефона не знала, который сейчас час, но темнота за окнами казалась бесконечной. Она поднялась с кровати, натянула на себя халат и вышла в сад. Каменная тропинка обдавала холодом ее босые ступни, а аромат цветов следовал за ней по пятам. Она то и дело останавливалась, касаясь бархатных роз и плакучих глициний.

Спустя короткое время она вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Обернувшись, она увидела Аида, стоявшего на балконе своей спальни. Хотя их разделяло большое расстояние, она знала, что он следит за каждым ее движением, каждым вздохом. Персефона надеялась, что он страдал по ней. В подземном царстве почти не было мест, где не было воспоминаний о времени, проведенном с Аидом. Не так давно он догнал ее в этом саду, прижал к стене и занялся с нею любовью.

Богиня надеялась, что он думал об этом сейчас. Вспоминал, какими жаркими были ее губы, сомкнувшиеся вокруг его члена. Как возносил ее сладкий вкус, когда его рот вкусил ее плоть. Она надеялась, что он думал обо всем этом, когда спал один в своей холодной постели.

Где-то в глубине души она хотела, чтобы он бросился за ней, появился из темноты и заключил в объятия, но на этот раз все было иначе. Дело было не в том, что Аид гневался. Гнев означал наказание, а оно обычно приводило к удовольствию.

Обида значила время. И расстояние.

Она обхватила себя руками, отвернулась от него и продолжила идти по дорожке в глубину сада.