Прикосновение тьмы

– Нет, – ответила Персефона, но она скорее пыталась убедить в этом себя, особенно когда взгляд Аида опустился на ее губы.

– Известны ли тебе все мои силы, Персефона? – спросил он наконец, взглянув ей в глаза.

Было невероятно трудно соображать, когда он стоял так близко, и она настороженно взглянула на него, размышляя, к чему он клонит.

– Известны.

– Просвети меня.

Она вспомнила все, что читала о магии властелина мертвых.

– Иллюзия.

Он наклонился к ней, легонько поцеловав в шею.

– Да.

– Невидимость?

Он коснулся языком ямки в основании ее шеи.

– Весьма ценная сила.

– Обаяние? – выдохнула она.

– Хм-м. – Его мычание отдалось вибрацией по ее коже, на этот раз еще ниже, ближе к груди. – Но на тебе оно не работает, не так ли?

– Нет. – Она тяжело сглотнула.

– Кажется, ты не слышала об одном из моих самых ценных талантов. – Он потянул за полотенце, обнажив ее грудь, обхватил зубами твердый сосок и принялся посасывать, пока у нее не вырвался стон. Он отстранился и посмотрел ей в глаза.

– Я чувствую вкус лжи, Персефона. И твоя ложь такая же сладкая, как и твоя кожа.

Она оттолкнула его, и он сделал шаг назад.

– Это была ошибка. – И в это она действительно верила. Она пришла сюда, чтобы выполнить условия контракта. Так как она оказалась здесь, обнаженной, в бассейне вместе с богом мертвых? Персефона собрала с пола одежду и поднялась по ступенькам.

– Ты можешь верить, что это была ошибка, – сказал он, и она замерла, но не обернулась, чтобы взглянуть на него. – Но ты хочешь меня. Я был внутри тебя. Я попробовал тебя на вкус. Это правда, от которой тебе не скрыться.

И Персефона бросилась бежать.

Глава XVII. Олимпийский званый ужин

Персефоне никак не удавалось уснуть.

Нерастраченная энергия циркулировала по венам, и все ее тело словно пылало под одеялами. Она скинула их, но это не принесло облегчения. Ее тонкая хлопковая сорочка стала казаться невыносимо тяжелой, а когда Персефона двигалась, ткань терлась о чувствительную кожу на груди. Она сжала кулаки и сомкнула бедра, чтобы избавиться от давления, растущего внизу живота.

И она не могла думать ни о ком, кроме Аида, – о том, как прижимались друг к другу их тела, каким жарким был его поцелуй, как его язык попробовал вкус не только кожи у нее на ключице.

Богиня раздраженно вздохнула и перевернулась в кровати, но пульсация не прекращалась.

– Это просто нелепо, – произнесла она вслух и встала. Она походила по комнате. Ей стоило бы сосредоточиться на условиях контракта с Аидом, а не на поцелуях с богом мертвых.

«Дурацкое благо», – подумала она.

Каждый раз, когда Аид целовал ее, он заходил все дальше и дальше. И теперь она оказалась доведена до того, чего не понимала – чего раньше никогда не испытывала и от чего не могла избавиться.

Она взглянула на свою постель – из-за скомканного одеяла та выглядела так, словно Персефона ее с кем-то разделила. Она сжимала и разжимала кулаки. Ей нужно было сделать так, чтобы это чувство прошло, иначе она не сможет уснуть, а ей столько всего предстоит сделать. Им с Лексой нужно было подготовиться к Олимпийскому званому ужину.

Она мгновенно приняла решение и стянула с себя трусики. Прохладный воздух облегчил давление в ее лоне – но лишь слегка. Благодаря ему она также почувствовала, как влажно у нее между бедрами. Персефона снова легла на кровать, раздвинула ноги и провела пальцами по бедру до самой промежности. Там было влажно и жарко, и ее пальцы погрузились в ту часть ее тела, которой она никогда раньше не касалась. Она охнула, изогнув спину от удовольствия. Ее пальцы нашли чувствительный холмик в самом центре – и она начала поглаживать его, как учил Аид, пока ее тело не стало словно наэлектризованным, а от волны удовольствия не закружилась голова, лишив ее способности себя контролировать.

Она перевернулась, встала на колени и продолжила, ускоряя темп и представляя вместо своей руки руку Аида, представляя его твердый член внутри себя. Персефона знала, что, если бы им не помешала Минфа, она бы позволила Аиду взять себя в бассейне. Эта мысль подстегнула ее. Тяжело дыша, она задвигалась еще быстрее.

– Скажи, что думаешь обо мне. – Его голос донесся из тени – словно холодный бриз подул на яркое пламя.

Персефона застыла и, перевернувшись, обнаружила у подножия своей кровати Аида. Она не могла сказать, во что он был одет, в этой темноте, но видела его глаза, сверкавшие в ночи, словно угли.

Она ничего не ответила, и он спросил громче и настойчивее:

– Ну же.

В голове у нее метались спутанные мысли. Тонкий луч тусклого света падал ему на скулу и его полные губы. Она хотела почувствовать прикосновение этих губ ко всем местам, что горели огнем. Богиня приподнялась на коленях, а он смотрел, не сводя с нее глаз, как она снимает с себя сорочку. Аид глухо зарычал и вцепился в изножье кровати.

– Да, – выдохнула она. – Я думаю о тебе.

Воздух накалился еще больше.

От рычания Аида Персефона ощутила покалывание на коже.

– Продолжай.