Прикосновение зла

– Да я и так вежлива, – ответила та с хищным блеском в глазах. – Ты меня заинтриговала, богиня.

– Персефона, – напомнил Гермес. – Ее зовут Персефона.

– Все еще намерена выйти замуж за Аида и позволить миру умереть? – поинтересовалась она.

Персефона наклонила голову набок и спросила:

– А ты разве не богиня охоты?

Артемида приподняла подбородок:

– И какое это имеет отношение ко всему происходящему?

– Ну, полагаю, ты могла бы использовать свои уникальные способности выслеживания, чтобы найти мою мать, вместо того чтобы оскорблять меня.

Та поджала губы:

– А у тебя, как я посмотрю, невыносимый рот, богиня.

Губы Персефоны изогнулись в улыбке:

– Думаю, это единственное, в чем бы с тобой согласился Аид.

Артемида закатила глаза и зашагала прочь.

– Да не обращай на нее внимания, – сказал Гермес. – У нее палка в вагине.

Персефона взглянула на Гермеса:

– В заднице, Гермес. Палка в заднице [5].

Он пожал плечами:

– Да там все рядом.

Богиня приложила все усилия, чтобы не рассмеяться.

Прибывало все больше гостей. Зевс явился с Герой, Посейдон – с прекрасной синеволосой нимфой океана. Братья Аида улыбнулись Персефоне, но только Зевс решил заговорить. От этого ей стало неуютно, и она напряглась, заметив его приближение.

– Отлично выглядишь, леди Персефона.

– Спасибо, – ответила она, хотя эти слова прозвучали неуклюже и неискренне.

– Полагаю, Аид тоже скоро к нам присоединится.

– Да. Мы с нетерпением ждем новостей о ваших успехах в поисках моей матери и окончании бури, – сказала она.

Лицо Зевса ожесточилось, он коротко кивнул:

– Конечно.

Когда он отошел, у нее сложилось впечатление, что его особо не заботила судьба смертных, пока сам он отдыхал на Олимпе.

Немного погодя появились и Афродита с Гармонией. Богиню примирения Персефона заметила первой, когда та напрямик направилась к их группе. Улыбаясь, она остановилась рядом с Сивиллой:

– Рада тебя видеть, Гармония. Как ты?

– Отлично, – она улыбнулась. – Прости, что мне пришлось уйти…

Она не закончила фразу, потому что к ним подошла Афродита.

– Персефона, – произнесла она и кивнула остальным: – И все… остальные.

Последовало несколько мгновений молчания. Обычно Персефона быстро начинала разговор, но сейчас ей на ум не приходило ничего, кроме образа Афродиты в подвале клуба «Афродизия» – окровавленной, с сердцем полубога в руке. Она спросила себя, как богиня вообще узнала о том сборе? Удовлетворила ли ее последовавшая бойня? Эти вопросы пришлось отложить, потому что вокруг вдруг зазвучала громкая музыка и раздались восторженные возгласы.

– О, Игры начинаются! – заметила Зофи.

Они заняли свои места, и Персефона испытала облегчение, когда по правую руку от нее сел Гермес – слева уже сидела Сивилла. Они наблюдали, как внизу началась церемония открытия. Первым выступил Аполлон – председатель судейской коллегии Игр. Его вынесли на паланкине четверо силачей с обнаженными промасленными торсами. На них были белые туники, широкие золотые браслеты и лавровые листья в волосах – тот же наряд выбрал и Аполлон. Он улыбался и махал публике, ничем не выдавая своей агонии. За ним последовала группа женщин, танцевавших и разбрасывавших цветочные лепестки.

Они сделали круг по полю и вернулись на стадион.

– Аполлон тоже будет сидеть с нами? – уточнила Персефона у Гермеса.

– Нет, у него своя личная ложа.

После этого в центр поля вышли герои, и по громкоговорителям объявили поддерживавших их богов. Она узнала нескольких из тех, что тренировались в Палестре, включая Гектора и Аякса.

– А у тебя есть свой герой на этих играх? – спросила Персефона Гермеса.

– Да, – ответил он. – Третий слева. Его зовут Эзоп.

Персефона нашла его в ряду других – высокий сухопарый мужчина с песочными волосами.

– Ты как будто не особо от него в восторге, – заметила Персефона.

Он пожал плечами:

– Он способный, но не такой сильный, как Аякс, и не такой напористый, как Гектор. Вот у этих двоих будет настоящее соревнование.

Среди героев были также Дамон, принадлежавший Афродите, Кастор – от Геры, Анастасия – от Ареса, Деми – от Артемиды, Киниска – от Афины. Они вышли на поле, разминая мышцы и позируя, отчего толпа завопила еще громче.

– Дамы и господа, боги и богини, царственные божества, встречайте аплодисментами героев Новой Греции!

Персефона наклонилась к Гермесу, чтобы спросить под шум толпы:

– Ты сказал, что Гектор напористый. Что это значит?

– Увидишь.

Зазвучали фанфары, богиня выпрямилась, и из тени стадиона появились восемь колесниц – каждая запряженная четырьмя могучими лошадьми. Это были огромные боевые жеребцы с шелковистой шерстью разных мастей. Их копыта загрохотали по земле, когда те вышли на дорожку, поднимая пыль и разбрасывая комья земли, в то время как их колесничие приказывали им мчаться вперед.

– В чем смысл гонок? – спросила она Гермеса. Ее сердце уже колотилось от страха.

– Колесничие должны сделать двенадцать кругов по ипподрому. Счет будет показываться вот там, – он указал на механическую систему в центре арены – ряд статуй-дельфинчиков, нырнувших носом вперед, когда был пройден первый круг.

– Зачем использовать такую древнюю систему ведения счета?