Прикованная

Ничего не осталось. Только звонкое острие в складках юбки.

Ближе…

Через одежду кожей чувствую, как между нами движется воздух. Он так близко, что, кажется, я ощущаю тепло его тела.

А если убежать? Быстро открыть дверь и убежать? Не успею. Он догонит, достанет, вернёт меня сюда и прикуёт к этому дому навсегда.

– Да где же ты?! – Он говорит громче.

Первым показывается пистолет…

Пистолет?! Я успеваю удивиться, вжимаюсь в угол, и… дверной косяк вдруг оглушительно скрипит, выдавая меня! Он останавливается…

Я слышу, слышу…

Пистолет спрятался. Он стоит за углом возле меня. Он знает, что я здесь.

Движение… шаг… Из-за угла появляется нога, край туловища, плечо, рука, оружие в руке…

– Ч-что?! – Я слышу голос.

И будто тугая пружина расправляется внутри… Мгновенно делаю шаг, выбрасывая вперёд руку с ножом:

– А-а-а-а!

Не чувствую никакого сопротивления, будто втыкаю нож в тряпичную куклу. Достаю и втыкаю снова.

Совсем близко чёрная точка дула, она дёргается, вспыхивая.

– А-а-а-а!! – кричит он.

Горячими клещами рвёт где-то в плече, выше локтя, но боли нет. Пока нет. Два выстрела – пригибаюсь, резкий свист возле уха, и мочка вспыхивает огнём.

Запах пороха жжёно бьёт в ноздри. Складываюсь пополам.

Время безмолвной стеной встает вокруг, окружив частоколом минут. И нам обоим не выбраться живыми из этого круга. Только одному.

Всё происходит так быстро. Всё происходит так медленно.

Уворачиваясь от огненного дула, толкаю его в бок, сваливая на пол, пистолет падает и отскакивает в сторону, он хватается за раненый бок.

Ярость заливает меня до ресниц, огненная и прекрасная, выжигая гниль страха чистым белым напалмом. Добей, добей его, добей, до-бей! Замахиваюсь ножом, и…

Ч-ч-то это?

Застываю соляным истуканом. Смотрю… Оторопело делаю шаг назад, глядя на скрюченного человека на полу. Он выше и больше… Это не Владимир!

Кто?!

Оглядываю незнакомца – он держит руку на боку, тяжело и с присвистом дыша, кровь пропитывает одежду, пачкает пальцы – и продолжает течь. Голова его повёрнута к полу, я не могу разглядеть лица.

Я ошалело смотрю на него, не понимая, что делать.

– Ты… кто? – осторожно трогаю его носком ботинка.

Молчит.

Далёкие полузабытые воспоминания крутятся пыльной каруселью.

Он поворачивает ко мне голову.

– Г-осподи… Г-глеб? Г-леб, это ты?!

Вижу сквозь муть боли в его глазах удивление:

– Л-Лена? Ты живая… Лен…

Как он тут? Откуда? Почему? Мысли окатывают кипятком.