Прикус смерти

– Тебя непросто выловить, – фраза прозвучала с претензией, словно Мирон успешно уклонялся от заранее обговоренной встречи. – Куда Лисицына дел?

– Он сам куда-то делся, я за ним не слежу, – буркнул Мирон настороженно. Цели приглашения и темы беседы он пока не улавливал, что здорово действовало на нервы. А ещё больше действовал на нервы полицейский у порога залитой кровью квартиры.

– Ну и чëрт с ним, поболтаем без лишних ушей.

О чём Васильев хотел поболтать, Мирону узнать было явно не суждено. Где-то в недрах бардачка зашипела, истерично захлебываясь бессвязными фразами радиостанция.

Васильев выплюнул сквозь сжатые зубы что-то матерное, откинул бардачок, попутно больно саданув крышкой по колену Мирона, и принялся рыться в содержимом. Любовью к чистоте данный служитель правопорядка не отличался. Из вороха мелкого мусора на пол полетели обёртки, и Мирон брезгливо вжался спиной в сидение.

Наконец-то, рация была извлечена, бардачок закрыт, а мусор похоронен где-то под сидением.

– Сто тринадцатый центру, – не в первый раз уже надрывались с того конца приёмника. Васильев нажал на кнопку и сообщил, что сто тринадцатый на связи. Диспетчер затараторил что-то про труп, загородную дорогу и загруженность патруля, на что Васильев глухо зарычал и коротко приказал Мирону записывать адрес.

Не ожидавший повышения до личного секретаря, Мир выронил телефон, под матюги новоприобретенного работодателя нащупал его под сидением, открыл в мессенджере диалог с первым попавшимся абонентом и быстро набил адрес.

Радиостанция бухнулась на колени Мира, и машина тронулась. Васильеву даже в голову не пришло поинтересоваться, а хочет ли пассажир куда-то ехать. На робкую попытку донести своё нежелание совершать незапланированные поездки, Васильев цыкнул:

– Я слишком долго тебя вылавливал, чтобы взять и отпустить. Не ссы, сейчас быстренько скатаемся, посмотрим труп, вызовем гайцов, а потом нормально пообщаемся.

– Почему гайцов? – Мирону пришлось временно смириться с участью жертвы похищения. Идею прыгать на полном ходу из машины он пока отложил, слишком уж много вокруг свидетелей этих каскадерских фокусов.

– Тело за городом и в машине, – охотно ответил Васильев. Водил он небрежно. Одной рукой держал руль, другой шарил по карманам куртки, видимо, в поисках сигарет, на дорогу вообще смотрел через раз. Рука Мирона сама потянулась к ремню безопасности. – Заявительница попалась нервная, двух слов связать не смогла, но думаю погибший просто не справился с управлением и влетел в дерево.

Мирон промычал что-то глубокомысленно-согласное.

День клонился к вечеру, но дороги были ещё относительно пустыми. В машине негромко бормотало радио, шумел мотор, за окном пролетали многоэтажки. Мирон начал клевать носом, убаюканный монотонностью картины.

– Не спи, замёрзнешь, – Васильев отвесил Миру лёгкий подзатыльник, на миг выпуская руль. Сон с Мирона смело без остатка. Раскопки в карманах Васильева, наконец, увенчались успехом, и он прикурил сигарету, пуская дым в сторону чуть приоткрытого окна. Мирон проследил, как дымное облако вытягивает на улицу, брезгливо наморщил нос от резкого табачного запаха и откинул голову на сиденье. Наверное, ему стоило беспокоиться, потому что его везли чëрт знает кто, чëрт знает куда, но запас нервных клеток, похоже, кончился, а на печать новых требовалось топливо. Что-нибудь вроде второй положительной.

Многоэтажки сменил пасторальный пейзаж частного сектора. Они доехали до дачных кооперативов, значит цель поездки была совсем рядом.

– Чего Лисицын с тобой нянькается? – вдруг спросил полицейский, скашивая на Мирона взгляд, явно пытаясь отследить реакцию на вопрос. Мир не стал никого разочаровывать и реакцию дал. Поднятыми бровями и приоткрытым от удивления ртом. – Он же сыч по натуре. Все его коллеги, кроме Ольги, жалуются, что его из рабочего кабинета не выковырять.

– У нас с ним нашлись общие интересы, – нервный смешок вырвался сам собой. Общие интересы в виде главы вампирской мафии, четырёх трупов в холодильнике морга и пары случайных укусов могли сблизить кого угодно.

– Что-то ваши интересы слишком часто пересекаются с моими, – тон Васильева был весёлым, а взгляд тяжёлым и препарирующим, – не хотите ли принять меня в свою милую компашку?

Придумывать остроумный ответ не пришлось, потому что их путешествие неожиданно закончилось.

Эта дорога едва ли могла считаться загородной. Окружённая с двух сторон полями, она убегала куда-то далеко вперёд, в куцый лесочек, но выглядывающие из-за него крыши невысоких домиков говорили, что цивилизация всë ещё рядом.

Машина не врезалась в дерево. Она аккуратно стояла на обочине и выглядела совершенно целой. Микролитражка жизнерадостно-розового цвета ярким пятном выделялась посреди серого дорожного пейзажа и наводила на какие-то невнятные беспокойные мысли. Во-первых, Мирон почему-то сразу решил, что погибший мужчина, но розовое недоразумение на обочине дороги эту догадку опровергало. Во-вторых, машина выглядела знакомой, но вспомнить где он её видел, Мирон так и не смог.