Приложения

В постеле лёжа — наш Евгений
Глазами Байрона читал,
Но дань вечерних размышлений
В уме Татьяне посвящал.
Проснулся он денницы ране,
И мысль была всё о Татьяне.
Вот новое,— подумал он,—
Неужто я в неё влюблён?
Ей-богу, это было б славно,
[Я рад — уж] то-то б одолжил,
Посмотрим,— и тотчас решил
Соседку навещать исправно,
Как можно чаще — всякий день:
[Ведь] им досуг, а [мне] не лень.

После строфы Ⅹ в рукописи следует:

Увы! друзья! мелькают годы,
И с ними вслед одна другой
Мелькают ветреные моды
Разнообразной чередой:
Всё изменяется в природе;
Ламуш и фижмы были в моде,
Придворный франт и ростовщик
Носили пудреный парик.
Бывало, нежные поэты
В надежде славы и похвал
Точили тонкий мадригал
Иль остроумные куплеты,
Бывало, храбрый генерал
Служил и грамоты не знал.

После ⅩⅩⅠ строфы в рукописи перечёркнуто:

Теперь мне должно б на досуге
Мою Татьяну оправдать —
Ревнивый критик в модном круге,
Предвижу, будет рассуждать:
Ужели не могли заране
Внушить задумчивой Татьяне
Приличий коренных устав.
Да и в другом поэт не прав:
Ужель влюбиться с первой встречи
Она в Онегина могла,
И чем увлечена была,
Какой в нём ум, какие речи
Её пленить успели вдруг? —
Постой, поспорю я, мой друг.

К строфе ⅩⅩⅢ, стих 9 в сноске выписано два стиха из ⅬⅩⅠ сонета Петрарки:

Е’l viso di pietosi color farsi,
Non so se vero о falso, mi parea.

Petr.[13]

После ⅩⅩⅢ в рукописи следует строфа:

Но вы, кокетки записные,
Я вас люблю, хоть это грех,
Улыбки, ласки заказные
Вы расточаете для всех.
Ко всем стремите взор приятный;
Кому слова невероятны,
Того уверит поцелуй;
Кто хочет, волен: торжествуй.
Я прежде сам бывал доволен
Единым взором ваших глаз,
Теперь лишь уважаю вас.
Но хладной опытностью болен,
И сам готов я вам помочь,
Но ем за двух и сплю всю ночь.

Вместо строфы ⅩⅩⅤ в рукописи находятся две следующие:

А вы, которые любили
Без позволения родных
И сердце нежное хранили
Для впечатлений молодых,
Тоски, надежд и неги сладкой,
Быть может, если вам украдкой
Случалось тайную печать
С письма любовного срывать
Иль робко в дерзостные руки
Заветный локон отдавать,
Иль даже молча дозволять
В минуту горькую разлуки
Дрожащий поцелуй любви,
В слезах, с волнением в крови —

*

Не осуждайте безусловно
Татьяны ветреной моей.
Не повторяйте хладнокровно
Решенья чопорных судей.
А вы, о Девы без упрёка.
Которых даже тень порока
Страшит сегодня, как змия,
Советую вам то же я.
Кто знает? — пламенной тоскою
Сгорите, может быть, и вы,
И завтра лёгкий суд молвы
Припишет модному герою
Победы новой торжество:
Любви вас ищет божество.

После строфы ⅩⅩⅥ в рукописи следуют ещё две строфы. Некоторые стихи этих отброшенных строф Пушкин перенёс в «Путешествие» Онегина.