Приложения

Чуть отрок, Ольгою пленённый,
Сердечных мук ещё не знав,
Он был свидетель умилённый
Её младенческих забав,—
В тени отеческой дубравы
Он разделял её забавы.
Тогда с улыбкой их отцы
Сулили им уже венцы.
Так в Ольге милую подругу
Владимир видеть привыкал;
Он рано без неё скучал
И часто по густому лугу,
Без милой Ольги, меж цветов
Искал её одних следов.

*

Кто ж та была, которой очи
Он без искусства привлекал,
Которой он и дни и ночи
И думы сердца посвящал? —
Меньшая дочь соседей бедных,
Вдали забав столицы вредных,
Невинной прелести полна,
В глазах родителей она
Цвела, как ландыш потаённый,
Незнаемый в траве глухой
Ни мотыльками, ни пчелой,
Цветок, быть может, обречённый,
Не осушив ещё росы,
Размаху гибельной косы.

*

Ни дура английской породы,
Ни своенравная мамзель,
В России, по уставу моды,
Необходимые досель,
Не стали портить Ольги милой.
Фадеевна рукою хилой
Её качала колыбель.
Она же ей стлала постель.
Она ж за Ольгою ходила,
Бову рассказывала ей,
Чесала золото кудрей,
Читать Помилуй мя учила,
Поутру наливала чай
И баловала невзначай.

После ⅩⅩⅩⅠ строфы в черновой рукописи начата следующая:

Они привыкли вместе кушать,
Соседей вместе навещать,
[По праздникам обедню] слушать,
Всю ночь храпеть, а днём зевать.
В нрзбр ездить по работам,
Браниться в бане по субботам,
[Солить арбузы и грибы] —

Строфа ⅩⅩⅩⅢ в рукописи читается иначе:

Она в альбом писала кровью
По образцу рязанских дев,
Звала Полиной Парасковью
И говорила нараспев.
Корсет носила очень узкий
И русский Н, как N французский,
Произносить умела в нос.
(Так между модников велось.)
Она любила перед балом
Затверживать мудрёный па,
Отца звала всегда papa,
Умела щёлкать опахалом
И Грандисона своего
Любила более всего.

После строфы ⅩⅬ в рукописи находится ещё одна — заключительная строфа главы:

Но может быть, и это даже
Правдоподобнее сто раз,
Изорванный, в пыли и в саже
Мой недочитанный рассказ,
Служанкой изгнан из уборной,
В передней кончит век позорный,
Как прошлогодний календарь
Или затасканный букварь.
Ну что ж: в гостиной иль в передней
Равно читатели [черны],
Над книгой их права равны.
Не я первой, не я последний
Их суд услышу над собой
Ревнивый, строгий и тупой.

Глава третья

В рукописи находится эпиграф из Ⅴ песни «Божественной комедии» Данте:

Ma dimmi: al tempo de’ dolci sospiri,
A che e come concedette A more
Che conosceste i dubbiosi desiri?

Dante.[12]

Строфа Ⅲ, последние стихи которой в печати заменены точками, в рукописи имеет следующее окончание:

Несут на блюдечках варенья
С одною ложечкой для всех.
Иных занятий и утех
В деревне нет после обеда,
Поджавши руки, у дверей
Сбежались девушки скорей
Взглянуть на нового соседа,
И на дворе толпа людей
Критиковала их коней.

После строфы Ⅴ в черновой рукописи следовало: