Прима

— Я хочу тебя поздравить. Сегодня ты прекрасно танцевала. — Слишком короткая улыбка появилась и тут же исчезла, она кивнула, но промолчала, не давая мне понять, что у нее на уме. — Мы с Юрием согласились, что ты — лучший выбор для нас. Поэтому, если ты хочешь, мы с удовольствием предложим контракт на работу в "Балете Волкова". Мы не сомневаемся, что сможем подготовить тебя к тому, чтобы ты стала нашим главным танцовщиком.

— Правда? — Она скептически посмотрела на меня. — Ты серьезно?

Тогда я понял, насколько глубокие шрамы нанесло ей прошлое. Она могла болтать сколько угодно, но она действительно полагала, что из-за ее ошибок мы не подпишем с ней контракт, несмотря на то, что она явно превосходила всех остальных танцоров на сцене. От этого у меня защемило сердце. Я хотел протянуть руку и обнять ее, прижать к себе… но, конечно, не мог.

Мало того, я не был уверен, что моя огромная фигура поможет и успокоит ее по сравнению с ее крошечной фигурой. Я был высоким и широким. Меня было слишком много. Скорее всего, я проглочу ее целиком. Мысль о заглатывании заставила меня подумать о том, чтобы провести языком по каждому сантиметру ее плоти, и это заставило меня вспомнить о невозможном размахе сплита, который она сделала в воздухе, что, конечно, заставило меня представить себе, что находится между этими раздвинутыми ногами, и заставило мой член дернуться.

Прекрати, — предупредил я себя. Не отвлекайся от дела, черт побери.

— Конечно, мы будем рады, если ты станешь частью нашего театра. У нас на тебя большие планы.

— Я так не думаю. Я не уверена, что мои танцы — лучший вариант из всех.

— А я уверен, — возразил я.

Она на мгновение замерла, глядя на меня, но не очень сосредоточенно. Она казалась растерянной. — Я в полном дерьме, — наконец тихо сказала она. — Далеко за пределами того, что ты можешь себе представить. Все темные демоны внутри меня сочились из щелей, и в конце концов их стало достаточно, чтобы я испортила себе всю жизнь. Я не могла больше держать этих демонов внутри. Трещины стали слишком большими.

— И все же ты не сломалась окончательно, — мягко возразил я. — Ты хоть на секунду остановилась и подумала, что из этих трещин может выйти и что-то хорошее?

Клара покачала головой и вздохнула. — Уходи. Ты меня не исправишь.

— Черт, да я и не хочу тебя исправлять. Я спокойно отношусь к твоим трещинам. На самом деле, я вижу нечто большее.

— Нет ничего больше.

— Как Золотой Будда, — начал я, не обращая внимания на то, что она считает меня сумасшедшим. Я изо всех сил старался не показывать ботаника, любителя фактов и истории, но сейчас, похоже, настал подходящий момент для этого. — Несколько сотен лет назад тибетские монахи вскоре подверглись нападению бирманской армии. Их гордостью и радостью была чистая золотая статуя Будды, и они хотели ее защитить. Поэтому, зная, что не смогут отбиться от превосходящей их по численности армии, они обмазали Будду глиной, чтобы скрыть его ценность. Все монахи погибли во время нападения, а глиняный Будда, ничего не стоящий в глазах захватчиков, остался. Только в 1957 году кто-то заметил трещину в старом глиняном Будде. Из грязной, темной трещины пробился золотистый свет, показавший, что под поверхностью находится еще очень многое. Когда они откололи всю грязь, то обнаружили статую из чистого золота — бесценную статую. — Я сделал паузу, чтобы перевести дух и проверить, не потерял ли я Клару в своем рассказе. Когда я увидел, что она по-прежнему полностью владеет моим вниманием, я добавил: — Я думаю, что ты и есть тот самый Золотой Будда. Я вижу золотой свет в трещинах, из которых когда-то просачивались демоны. Под всей этой грязью скрывается бесценная прима-балерина.

Она пристально смотрела на меня, изучая мое лицо. Может быть, искала искренности? Но она не стала спорить или опровергать мои слова. Она просто молча смотрела на меня.

— Итак, я хочу сказать, — продолжал я, — что годы грязи, налипшей на тебя, не меняют того, что действительно находится под тобой. Нужно просто отколупывать глину. — Я пожал плечами и усмехнулся. — Я хочу сказать, что балет Волкова, мой брат Юрий как твой хореограф и я поможем тебе в этом. Я действительно думаю, что мы сможем сделать из тебя ту танцовщицу, которой ты когда-то была. — Когда она все еще выглядела неубежденной, я сказал со всей искренностью, на которую был способен. — Клара, я вижу прекрасную балерину, купающуюся в этом золотом свете. Клянусь тебе, что это так.

Она улыбнулась мне до умопомрачения и долго смотрела мне в глаза. — Это прекрасная история, но я не знаю, какое отношение она имеет ко мне или к тому, что ты хочешь от меня услышать.

Я хочу, чтобы ты, блядь, сказала "да"! Мне хотелось закричать, но я этого не сделал.