Примадонна. Банкирша. Шлюха

Для Миледи все это было в диковинку. Она остановилась, с интересом наблюдая за происходящим. Но долго стоять ей не позволили. Платиновая блондинка в чисто условной юбке похлопала Миледи по плечу.

- Слушай, подруга, - сказала она. - Ты кто такая?

- Я? Я никто.

- Вот я и вижу, что никто. А чего же ты тут делаешь?

- Просто стою. Нельзя?

- Нельзя.

- Почему?

- А потому, что ты в чужом огороде пасешься. Хочешь, чтобы тебе ноги выдернули и спички вставили? Это тут быстро. Малюля устроит.

- Какая Малюля?

Блондинка посмотрела на Миледи с недоумением:

- Ты что, приезжая?

- Приезжая.

- Приехала - и сразу на самую клевую точку. Сильна! Мы тут годами ломаемся, Малюле по семьдесят процентов отдаем, а она сразу в дамки!

Я по-хорошему советую, подруга, мотай отсюда…

Блондинка не успела договорить. Внезапно ее глаза испуганно округлились. Миледи невольно оглянулась и увидела, как из подъехавшего автобуса шустро выскакивали люди в милицейской форме.

Блондинка рванулась в сторону, но крепкие руки схватили ее за плечи.

- Какой сюрприз! - раздался насмешливый голос. - Ну привет, Филина! Давно не виделись!

Пятачок перед «Националем» мгновенно опустел. Нескольких девушек, угодивших в милицейский невод, повели к автобусу. Они шли, весело переругиваясь с милиционерами, испортившими им сегодня вечернюю работу.

Миледи тоже крепко взяли за локоток.

- Она тут ни при чем. Она не наша, - попыталась вступиться блондинка. - Она просто мимо шла.

- Все вы просто мимо шли, - ответил розовощекий лейтенант, которого все запросто звали Сашей. - А мы просто мимо ехали. Ты уж совсем оборзела, Филя. Малолеток втягиваешь. Поехали!…

Слабо сопротивляющуюся Миледи запихнули в автобус, где, кроме нее и платиновой Фили, набралось еще семь пленниц.

- Угости сигареткой, Саша, - попросила Филя.

- Ты ж мои не будешь, - отозвался тот добродушно. - Я же нашу «Приму» смолю. Трогай, Никифоров, в отделение!…

Автобус медленно отчалил от «Националя».

Вслед за ним двинулись неприметные, мышиного цвета «Жигули» первой модели, таившиеся в темном переулке возле Ермоловского театра. Сидевшая рядом с водителем немолодая тяжеловесная женщина сказала со вздохом:

- Я Лубенцову уши надеру. Не мог позвонить про облаву? Сегодня же его дежурство.

- А ты сними его с довольствия, Малюля, - усмехнулся водитель. - Замены ему, что ли, не найдется?

Малюля промолчала. Настроение у нее было паршивое. Опять придется отмазывать девчонок, опять совать ментам деньги. Сплошное разорение!

Год 1978-й. Жанна

Через пару дней в ресторане появилась новая уборщица, и Жанна официально стала солисткой в Ромкином ансамбле. У нее завелись какие-то деньги, и она смогла снять комнатку в Кратове. Пела она шесть вечеров в неделю, кроме вторника, а днем репетировала с музыкантами.

Благодаря ее сумасшедшему успеху в Кратове и его окрестностях у Ромки, давно смирившегося с ролью рядового ресторанного лабуха, взыграло забытое тщеславие. Он разыскал в Москве своего прежнего приятеля, работавшего теперь музыкальным редактором на радиостанции «Юность», и уговорил его сделать пробную запись Жанны. Приятель обещал позвонить, когда представится удобный случай. Он собирался продлить на часок какую-нибудь очередную запись, чтобы заняться с Жанной.

В ожидании судьбоносного звонка Ромка гонял музыкантов в хвост и в гриву. Жанне тоже доставалось.

- Ты пойми! - кричал на нее Ромка. - Это тебе не в кабаке фикстулить! Это профессиональная запись! В ДЗЗ!

- Где, где?

- В Доме звукозаписи, тундра! Там любую лажу на раз словят! Просекла?

Но Жанна не испытывала священного трепета. Просто удивительно, как за такой короткий срок она стала совершенно не похожа на ту истеричку, которая позорно провалилась на экзамене в ГИТИС! Перепады в ее настроении случались и теперь, но Жанна научилась брать себя в руки, чего бы это ни стоило.

И вот однажды Ромка, опоздав к началу выступления, ворвался в ресторан сам не свой от волнения.

- Значит, так, чуваки, - сказал он. - С киром сегодня кочумаем. За глоток пива убью! Поняли? Завтра в двенадцать ноль-ноль нас ждут на Качалова, в ДЗЗ. Паспорта возьмите, там по пропускам. Шею помыть, зубы почистить. Все!

- А что будем записывать? - спросила Жанна.

- Решим на месте. С редактором. А сейчас пошли лабать. Народ заскучал.

Играли они в этот вечер с особенным подъемом. Но зал был почему-то полупустым и реакция почти нулевая.

- В чем дело? - спросила Жанна в перерыве.

- Да тут сегодня какие-то деловые для разговора собрались, - сквозь зубы пояснил Ромка. - Меня директор просил потише играть. Для фона только.

- А нам-то что? - сказал Стас. - Нам еще лучше. Без напряга.

Но без напряга не получилось.

Где-то около десяти вечера у входных дверей началась непонятная возня. Внезапно пожилой швейцар пушинкой отлетел в сторону, и в зал ворвалась милиция. Музыка смолкла.

- Спокойно, граждане! - раздался властный голос. - Всем оставаться на местах. Проверка документов.

В ту же секунду из-за углового столика вскочил толстячок азиатской наружности.

- Ложись, мусора! - визгливо крикнул он. - Ложись! Убивать буду!