Primae Noctis (ЛП)

– Ах, да, – Гермиона шевелит пальцами ног в толстом ворсе ковра. Всё действительно вышло за рамки её эмоциональной сферы. Она не знает, как вести себя с внезапно замкнувшимся мужем в первую брачную ночь, и вряд ли сможет заглянуть в библиотеку, чтобы посмотреть учебник. Вместо этого она осторожно подходит к нему и кладёт руку ему на плечо. Люциус вздрагивает от её прикосновения, и девушка быстро убирает руку.

– Извини, – она немного отступает.

– Тебе не за что извиняться, – Люциус поворачивается к ней лицом и проводит рукой по глазам. – Если быть честным, я должен признаться, что чувствую себя более чем ошеломлённым. Сегодняшние события застали меня врасплох.

Гермиона изо всех сил пытается обработать эту новую информацию. Люциус никогда не казался ей человеком, способным быть подавленным. Она несколько шокирована его признанием, как будто тектонические плиты сдвинулись под ней, в то время как она занята чем-то другим, и она вернулась домой, чтобы найти мир навсегда изменённым. Очевидно, не подозревая о её внутреннем смятении, Люциус продолжает говорить.

– Я проснулся сегодня утром, ожидая только одного –

избавиться от девственности самым унизительным и обоюдно неприятным способом, какой только можно себе представить. Если бы я рискнул предположить, что вернусь в эту комнату несколько часов назад, чувствуя жалость к себе. Вместо этого я оказался женатым на женщине вдвое моложе меня, которая ожидает от меня разврата, в то время как всё, о чем я могу думать, – это то, насколько я измучен.

Гермиона пристально смотрит на мужа. Она весьма тронута его признанием. Кто бы мог подумать, что Люциус – мужчина из плоти и крови, способный чувствовать что угодно, не говоря уже об изнеможении?

– Это нормально, – она снова делает шаг к нему. – Я тоже слишком устала. Кроме того, мои ноги болят, и голова болит от того, что я так долго ходила с причёской, и моё платье трётся подмышками, – она поворачивается спиной. – Ты не мог бы помочь мне выбраться из него? – через мгновение девушка чувствует, как он начинает расстегивать ряд пуговиц у неё на спине.

Гермиона задаётся вопросом, почему он не использует магию, но наслаждается постепенным освобождением, когда тяжёлое платье начинает провисать. Она выходит из него без всякой грации и вздыхает с облегчением. К своему удивлению, она чувствует его руки в своих волосах, прежде чем успевает отодвинуться. Он осторожно снимает булавку за булавкой, посылая их в сторону тяжёлого дубового туалетного столика в спальне. Когда они все вылезают, Люциус разматывает её волосы, проникая пальцами сквозь спутанную массу, и трётся ими о её голову. Девушка издаёт стон удовольствия.

– Спасибо.

– Это моё удовольствие, – короткая пауза. – Я могу растереть твои ноги.

Она смеётся:

– Я сама могу растереть ноги. Может, теперь пойдём спать?

Они готовятся ко сну в приятной тишине. Люциус исчезает в ванной и снова появляется в темно-синей фланелевой пижаме. Гермиона подавляет смешок; она никогда раньше не видела, чтобы Люциус выглядел на свой возраст. Девушка воспользовалась его отсутствием, чтобы сменить свадебное бельё на свою клетчатую пижаму, которая, как подметила Гермиона, после некоторого размышления, жутко похожа на стиль её мужа.

Люциус садится перед туалетным столиком и протягивает руку назад, чтобы умело заплести свои длинные волосы. После минутного колебания Гермиона садится рядом с ним и делает то же самое. Он ничего не говорит, но смотрит на неё с лёгкой улыбкой на губах.

– Какую сторону кровати ты предпочитаешь? – вежливо спрашивает мужчина.

Гермиона пожимает плечами. Это может быть самый сюрреалистический разговор, который у неё когда-либо был.

– Понятия не имею. Я никогда раньше не делила постель. У меня есть ужасное предчувствие, что я окажусь в центре кровати, какую бы сторону я ни выбрала.

– У меня такая же забота, – Люциус встаёт и осторожно осматривает кровать. – Хорошо, я займу сторону, ближайшую к двери, чтобы лучше защитить тебя от незваных гостей.

– Ты ожидаешь каких-нибудь незваных гостей? – Гермиона ходит вокруг кровати.

– Я очень надеюсь, что нет, но никогда не знаешь наверняка, – Люциус забирается в постель и ложится на спину, чувствуя себя довольно неуютно.

Гермиона делает то же самое и натягивает одеяло до самого подбородка.

– Ну, тогда, спокойной ночи, – говорит она смущённо.

– Спокойной ночи. Нокс.

И при самом странном повороте событий, с тех пор как профессор Макгонагалл пришла со своим письмом из Хогвартса и сказала ей, что она ведьма, Гермиона оказывается лежащей в темноте рядом с Люциусом Малфоем.

Она слепо смотрит в потолок в течение нескольких минут. Несмотря на роскошное одеяло (девушка задаётся вопросом, не набито ли оно павлиньими перьями) и тепло усадьбы, ей холодно и неуютно. Это просто смешно, думает она. Она даже не спит на спине. Ей хочется перевернуться на живот, но она слишком боится потревожить Люциуса. Хотя, судя по его дыханию, он тоже не спит.

– Люциус?

– Да.

– Ты ещё не спишь?

– По-видимому, так, – похоже, он смирился.

В темноте Гермиона колеблется:

– Ты сожалеешь об этом?

– Что?