Примета

Под стеклянным гулким сводом
Сбившиеся голоса.
С каждым днем и с каждым годом!
Глуше эта полоса.

В этом мире нереальном,
Близко или вдалеке,
Объявленья на вокзальном
Непонятном языке.

Но по странному наитью
Люди всё это опять,
Словно связанные нитью,
Умудряются понять.

«Только выскочив из подъезда…»

Только выскочив из подъезда,
У других уже на виду,
Шаг привычно ускорив с места,
Пробуждаемся на ходу.

По спешащему дружно люду
Бьет лучом голубая высь.
Что так много детей повсюду?
Ах, каникулы начались!

Как щеглы или канарейки,
Ребятишки в метро шумят.
Сунул в щель четыре копейки —
«Правду» выщелкнул автомат.

Эскалатора шаткий желоб.
Чья-то челка или коса…
Снов легчайших или тяжелых
Позабытая полоса.

СОЛДАТЫ В МЕТРО

Увидел нескольких солдат
В метро, где гул привычный длится.
Но незнакомый лег закат
На их задумчивые лица.

А лейтенант их молодой —
Куда он с ними? Вряд ли в отпуск.
В его глазах дрожит порой
Какой-то странный дальний отблеск.

Не ощущают на себе
К ним обращаемые взоры.
Что там — в недавней их судьбе?
Тревога? Ночь? Ущелье? Горы?..

БЕРЕЗА

В похожем на этот, былом сентябре,
Когда синевы наплывает лавина,
Березку свою посадил на бугре
Счастливый отец в честь рождения сына.

А годы стремительно — каждый как вскрик —
Мелькая, проносятся справа и слева.
И что-то бормочет согбенный старик,
Ровесник могучего белого древа.

СТАРОСТЬ

Дед смутился — не узнал.
Ведь годов-то — с перебором.
Вспомнить, виделись в котором,
Нету сил уже — устал.

Чуть покачиваясь, он
Смотрит, светлого светлее,
Долгой старостью своею
Незаметно опьянен.

Как бывает у кого! —
Мы свой возраст молча терпим.
Впрочем, старость — только термин.
И не более того.

«Март и апрель поменялись местами…»

Март и апрель поменялись местами:
Синее небо горит в феврале,
В марте метели с густыми хвостами
Ходят кругами по белой земле.

В общем, погода, порядок ломая,
То прохрустит по апрелю ледком.
То поразит зноем раннего мая,
То и в июне обдаст холодком.

Остро причастны к раскатам и вспышкам
Так мы живем возле грозной реки,
С возрастом нашим считаясь не слишком
Логике строгой и то вопреки.

БОЛЬНИЧНЫЙ РОМАН