Приметы любви

Однако, приблизившись к ферме, он понял, что путь к белоснежному домику лежит через загон, где бегали не только розовые поросята в черных пятнах, но и их недружелюбно настроенные взрослые родственники.

Поэтому, когда серьезный и элегантный лондонский джентльмен, он же бравый боевой офицер Роберт Вуд, достиг дома мистера Хэндса, он уже почти ненавидел и свежий загородный воздух, и ни в чем не повинное хозяйство сельских жителей.

– Добрый день! – крикнул юноша в приоткрытую дверь. – Могу я поговорить с мистером Хэндсом?

– Сейчас выйду. – Из глубин дома донеслось бульканье и звон стекла, а еще через мгновение на пороге возник мистер Хэндс, истинный пират, что подтверждали серьга в ухе, дырявый шейный платок, завязанный лихим узлом, и боцманская дудка, выглядывающая из кармана жилета. – Вы насчет коляски?

– Я бы хотел услышать историю о найме вашего экипажа Эдвином Лоуэллом.

Хэндс нахмурился, и на его худощавом красном лице появилась крайняя степень неодобрения.

– Я бы и сам не прочь был ее послушать… Вы не из его дружков?

– Меня зовут Роберт Вуд, и я представляю интересы совсем других людей. Я… заплачу за информацию о том дне.

– Идите за мной, – буркнул фермер и двинулся в обход дома.

Позади обнаружились чистый двор с новенькими конюшнями и хозяйственными постройками, лавка, коновязь и выезд на абсолютно ровную укатанную дорогу.

Роберт представил, насколько приятно ему было бы двигаться по ней и, несмотря на ситуацию, наслаждаться прогулкой, и мысленно проклял пославшего его через свинарник лавочника. Но потом, разглядев, какой стрелой эта самая дорога уходит в лес, понял, что добросердечный горожанин указал кратчайший путь.

– Вот. Глядите. – Хэндс открыл дверь в ближайший сарай и пнул сидящего на корточках мальчишку. Тот выронил тряпку и вскочил на ноги, треснувшись головой о нависающий над ним задок открытой кареты. – Вали пока, нам тут поговорить надо, – буркнул кровожадный пират и обратился к Роберту: – Это та самая коляска. Раритет, реставрированный лучшим краснодеревщиком города. Тута вот, – сухой палец ткнул в изображение райских птиц на ветке, искусно выложенное вокруг обода колеса, – инкрустация с сердоликом и серебряной нитью, мастера из цыганского табора сделали. Труд двух месяцев, между прочим.

Хэндс с вызовом посмотрел на Роберта, и тот постарался принять как можно более понимающий вид.

– К следующему летнему сезону я рассчитывал получить неплохие деньги за прокат этой штуки. Цыгане выполнили работу досрочно, ну с ними-то я договариваться умею, талант у меня от предков-моряков…

– Погода еще не испортилась, вы решили не ждать весны и сдали коляску Лоуэллу?

– Это карета, – поправил Хэндс. – Угу. Сдал на свою голову. Вот тут скол, здесь разбито, ось погнута, вставка утеряна…

– Что же могло с ней произойти? Ее повредили случайно?

– На ней очень быстро ехали, не разбирая дороги, и притом с одной лошадью, видите, больше повреждена левая сторона, на которую карету заносило? А потом ее просто бросили, и лошадь шла, не разбирая дороги, пока бедное животное не поймали, не узнали и не привели домой. Вот сейчас хоть от грязи пытаемся отчистить.

«Бедная Лиззи, – содрогнулся Роберт. – Одна, в лесу, с неуправляемой лошадью, в коляске, которую на каждом повороте бьет боком о дерево…»

– А нет предположения, куда могла ездить карета?

– Че ж нет-то… Я точно знаю. Парень собирался «прогуляться по пейзажным местам и устроить пикник для привередливых родственниц». Из его родственниц я лишь мамашу знаю, они вместе приехали. Ну этой-то точно ничем не угодишь, какую карету ни нанимай. Но он был готов заплатить немаленькую сумму, потому я не только рискнул повозкой, но и порекомендовал домик баронета Фритейла, который сам в Лестершире живет, а я у него вроде как заместо посредника.

– И Лоуэлл арендовал карету и домик?

– Именно так, сэр. – Хэндс прищурил глаза, и Роберт поспешно сунул ему обещанное вознаграждение.

– Еще пару вопросов. Где вторая лошадь?

– Так если бы я знал!

В голосе Хэндса звучала досада, правда, отчаянья не чувствовалось.

– Пара была недорогой?

– Кливлендские гнедые? – Абрахам Хэндс упер руки в бока. – Смею вас заверить, это очень дорогие лошади, и я сам их развожу. Четырехлетки, братья-близнецы. Кроткий Лев и Кровожадный Агнец.

– Понятно. И последний вопрос. Вы сказали, что кто-то «узнал лошадь». Наверное, имели в виду, что кто-то опознал карету, которая имеется лишь у вас?

– Да нет, ее-то я только что отреставрировал. А ребята именно узнали лошадь, мои близняшки приметные… Пойдемте.

Лицо фермера озарилось светлой улыбкой, и он провел Роберта в один из денников.

– Смотрите, это Львенок.

Роберт увидел гнедого жеребца с выпуклым, как у андалузских лошадей, профилем головы, с крупным округлым корпусом с широкой грудной клеткой, слегка покатым крупом и короткими по сравнению с туловищем ногами.

Проследив за Робертом, окинувшим животное взглядом сверху донизу, Хэндс не удержался от похвальбы: