Принц и Нищин

— Мы не из газеты. Мы офицеры ФСО. Федеральной службы охраны. При службе безопасности господина Вишневского, вашего дяди. Вы нам нужны.

— Все так говорят, — забормотал Аскольд, — однажды ко мне пришел человек и сказал, что он был лично знаком с Карлом Марксом. Я подумал, что, наверно, он не журналист, и стал говорить о педерастии в Голливуде и иудаизме в Нью-Йорке. А вы знаете, что Дэвида Копперфилда зовут Давид Хаимович Коткин, а?

— Наверное, легкий передозняк, — апатично сказал человек из «секьюрити» Вишневского и рывком поставил Аскольда на ноги. — Берите его, парни. И тут произошло неожиданное.

Аскольд схватил со стола ананас и залепил им прямо в лицо схватившего его человека.

— Али-и-и-ик!! Мы-ы-ыскин!!! — заорал он. — Не ве-е-ерь им!

Абсурд, но этот крик оказал на Александра прямо-таки вулканическое воздействие: он подлетел на месте, схватил останки несчастного борова и запулил в темных личностей, невесть откуда прорисовавшихся на горизонте лучшего — по ощущениям — вечера в его жизни.

…Честно говоря, он толком и не соображал, что делает. Более того, все происходящее прокручивалось в его мозгу как бы взглядом со стороны.

Скелет порося был отражен мощным взмахом верхней конечности офицера ФСО и разлетелся на части. Свиные кости брызнули во все стороны с кинетической энергией метеоров, пронизывающих земную атмосферу.

Одна из них угодила прямо в глаз Грилю, другая взъерошила прическу девушке за соседним столиком… а потом Мыскин схватил поднос с фруктами и мороженым и швырнул его в сотрудников Федеральной службы охраны.

Бананы, апельсины, киви, манго раскатились по все стороны, попадая под ноги заметавшимся людям и лопаясь с легким фонтаническим всхлипом.

На одном из бананов и «подорвался» работник «секьюрити».

Поскользнулся и растянулся во весь рост, сбив подбежавшего официанта, за которого он попытался ухватиться, чтобы сохранить вертикаль.

— Ума-а-атываем!! — заорал Аскольд и, восторженно пнув оглушенного «ананасным» хуком главу группы захвата, помчался по залу. За ним устремился Мыскин и — в некотором отдалении — Курицын-Гриль, на которого быстро оправившиеся от первого легкого шока подчиненные Адамова не обратили ни малейшего внимания.

…Алик Иваныч не понимал, куда он бежит. Стены и потолок ресторана пульсировали, словно внутренние полости стенок огромного сердца, в мягком воздухе грохотало сдавленное преддверие чего-то жуткого и тошнотворного. Так, как грохотала бы зловещая и перенасыщенная упругой сатанинской энергией музыка.

И тут ему стало плохо: он почувствовал, что внутренности, словно тряпочные, сминаются и выворачиваются наизнанку огромной рукой, по которой искрами пробегают сполохи тока высочайшего напряжения. На полном ходу его ноги заплелись, и он врезался лбом в стену. Алик припал виском к холодной вертикальной поверхности, и тут его вырвало.

Последнее, что он запомнил, это грохот бьющегося стекла и чей-то истошный душераздирающий вопль:

— Во-о-озьмемся за ррруки, дрру-уззя, возьмемся за рруки, друззя… штоб не прра-а-апасть по «одиночкам»!

Последняя в личной биографии Александра Мыскина вокальная партия Аскольда.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. УБИЙЦА РОМАНА ВИШНЕВСКОГО

* * *

В огромном мрачном кабинете Романа Арсеньевича Вишневского, том самом, где накануне был убит его хозяин, собралось несколько важных — как говорится, компетентных — лиц. Одним из них был начальник службы безопасности покойного олигарха Михаил Адамов.

За эту ночь он постарел лет на десять. Нет, не то чтобы он был очень привязан к убитому — просто своим безотказным чутьем он чувствовал, как сильно осложнится теперь его и без того полная опасностей жизнь с потерей Хозяина.

Присутствовал также невысокий плотный генерал-майор ФСБ и следователь Генпрокуратуры. Оба старые друзья и бывшие коллеги Адамова, который успел поработать в КГБ еще союзного образца, потом занимал одну из руководящих должностей в ФСО — Федеральной службе охраны — а три года назад возглавил службу безопасности стремительно набравшего финансовый и политический вес молодого олигарха.

Тут же находились двое работников возглавляемого Адамовым ведомства. Одним из них — на правах полусвидетеля-подлуобвиняемого — был Фирсов. Последний сидел на некоем подобии инвалидной коляски, был очень бледен и то и дело нервно облизывал губы.

— Очень запутанное дело, Константин Иваныч, — говорил фээсбэшнику Адамов, ероша короткие каштановые, с легкой проседью волосы. — Весьма интригующее, если можно употребить это пошлое слово в применении к этому делу. Что кто-то очень долго копал, это ясно. Но есть ряд особенностей просто-таки черт знает… из ряда вон.

— Двойник? — спросил генерал-майор.