Принц Идима

Уже давно перевалило за полночь, а Сашка всё шёл и шёл, удивляясь своей неизвестно откуда взявшейся выносливости. Он, конечно, на кровати не отлёживался и пятикилометровку бегал каждый день, но чтобы прошагать без отдыха два с половиной часа после выматывающего марафона по стеклянной «равнине»… На такой подвиг Демидов не рассчитывал. «Это всё экологически чистый воздух с повышенным содержанием кислорода, – размышлял он, перебираясь через ощетинившийся острыми сучьями завал, – И вода». Задрав голову вверх, Сашка принялся ловить ртом частые дождевые капли и потому не сразу заметил, как в полном безветрии зашевелились ветки ближайших кустов. А когда заметил, то было уже поздно.

Небольшой, но увесистый камень, на мгновенье выхваченный лучом фонаря, едва не врезался Сашке в голову. И лишь вовремя пришедшая на помощь Сила избавила наследника от появления на лбу грандиозной шишки. Ещё не привыкший к своим магическим способностям Сашка немного не рассчитал и потому изменивший траекторию камень врезался в ближайшее дерево с такой силой, что пробил его насквозь. Потрясённый собственной крутизной Демидов даже не стал вытаскивать из-за пояса нож и громко приказал:

– Руки за голову, выходить по одному! Иначе открою огонь на поражение!

Мысль о том, из чего он будет стрелять и знают ли в Идиме, что такое «огонь на поражение», Демидову даже в голову не приходила. Послушная его приказам Сила жаркими волнами пробегала по телу и настойчиво просилась наружу. Демидов вдруг отчётливо понял, что стоит ему щёлкнуть пальцами вот так, и скрывавшие его недругов кусты превратятся в настоящий пионерский костёр. Его остановил только тихий голос отца, выхваченный из прошлого обострившейся памятью: «Ты так весь Идим спалишь и не заметишь. Неужели тебе не приходит в голову, что сначала нужно попробовать договориться?»

– Я кому сказал: выходите! – рявкнул Сашка и, сам не понимая почему, добавил: – Ничего я вам плохого не сделаю. Слово даю…

Демидов едва не ляпнул «Слово принца», но вовремя сообразил, что после того, как Высочайшие сделали из него настоящее пугало, благоразумнее будет скрывать своё королевское происхождение.

– Да не съем я вас! – раздражённо бросил он в сторону кустов.

И едва рот не раскрыл от удивления, когда, раздвинув колючие ветки, перед ним предстала худенькая девчушка лет шести, до смерти перепуганная, но крепко сжимающая небольшую пращу. На девочке было промокшее ярко-красное платье, когда-то очень нарядное, а теперь топорщившееся клочьями разодранных о колючие ветки лоскутов.

– Вот блин, – в полголоса выругался Сашка, вспомнив, как только что собирался спалить эти кусты. Потом, немного придя в себя, громко и сердито спросил: – Ты кто такая? Что ты здесь делаешь?

– Пла-пла-пла… – затряслись губы у девчушки. Она полными ужаса глазами взирала на Сашку и размазывала хлынувшие водопадом слёзы. – Пла-ачу.

– Не плач! – приказал его высочество самым повелительным тоном, на какой был способен. Всё-таки женские слёзы для настоящих мужчин – испытание похуже, чем схватка один на один с самым жутким монстром. – Не плачь! Вот конфету лучше съешь. А потом расскажи: откуда ты здесь взялась? Такая малолетка и одна! Куда только твои родители смотрят?

Порывшись в кармане, Сашка извлёк завалявшуюся там ириску «Меллер» и положил девочке на перепачканную землёй ладошку. Слёзы курносого веснушчатого создания немного просохли и девчушка, опасливо стрельнув огромными карими глазами, потянула в рот неизвестное лакомство.

– Вкусно, – серьёзно обратилась она Сашке. – Только сладко очень.

И без всякого перехода добавила:

– А родителей у меня нет. Только дедушка. Он мне наказал старую Дарин слушаться. Это которая за детьми смотрит, а я…

– А ты не послушалась, – понимающе кивнул Сашка. – Это мне знакомо.

– Нет, я слушалась! – хрупкое создание упёрло руки в боки и вызывающе шмыгнуло носом. – Дарин мне сказала от костра не отходить, я и не отходила. Я отползла. За черемиской. А потом заблудилась.

– За какой такой миской? – растерялся Демидов.

– Ты что, маленький? Черемисок не знаешь? – похоже, страх девчушки улетучивался так же быстро, как таяла ириска у неё во рту. – Черемиска – это зверь такой. Я его поймать хотела. И суп дедушке сварить. Дедушка говорил, что из черемисок самый вкусный суп получается. А ты и вправду черемисок ни разу не видел?

– Нет, – хрипло ответил Демидов, устремив взгляд за спину девочки, куда ещё достигал луч от слабеющего фонаря. – Ни разу не видел. Но, может быть, вижу сейчас.

Девочка обернулась, чтобы посмотреть, на что же так напряжённо уставился этот странный, очень странный мальчишка, и, тоненько взвизгнув, испуганно прижалась к Сашке. Возле колючих кустов стоял зверь. Как он сумел подобраться к ним так, что ни одна ветка не обломилась и не предупредила об опасности, Демидов не знал. Знал только, что зверь до невозможности зол, голоден, и смертельно опасен. Больше всего он напоминал городскому жителю Сашке Демидову присевшего на корточки крокодила. Если только крокодилы умеют сидеть на корточках.