Принц Модильяни

– Зачем? Ты хочешь, чтобы они проткнули мне легкие? Хочешь, чтобы меня мучили врачи? Ты знаешь, что делают с такими, как я?

– Я люблю тебя. Послушай меня хотя бы раз.

– Я не хочу врачей! Они будут видеть во мне лишь обреченного на смерть.

– Позволь им себя вылечить.

– Дай мне вина. Я тебе покажу, как я лечусь.

– Нет. Ты уже выпил, хватит.

– Дай мне вина!

Я вынужден открыть глаза и встать. Комната полна крови, все вращается вокруг меня. Я смутно различаю бутылку вина. Жанна пытается отобрать ее у меня, я опираюсь на стул, он падает, я спотыкаюсь и падаю на стол. Я снова встаю, подхожу к Жанне и забираю бутылку из ее рук. Отпиваю. Вино вызывает приступ кашля. Я выплевываю вино и кровь. Я их хорошо различаю: кровь густая и липнет к рукам, а вино стекает. Я показываю Жанне свои руки.

– Видишь кровь? Она у меня и в голове. Это врач так сказал. У меня активна только часть мозга. Жанна, прошу тебя, останови эти пятна на стенах.

– Какие пятна? Любимый, там ничего нет.

Потолок двигается, вращается вместе с пятнами…

Я падаю на кровать, Жанна бросается ко мне.

– Амедео!

Ее голос далекий, как будто он доносится с улицы.

– Жанна… я не слышу… я не слышу твой голос…

– Я здесь, любимый… я здесь.

– Я тебя не вижу. Вся вселенная заключена в одном лице… в твоем.

…Я слышу, как ее шаги удаляются, хлопает входная дверь. Она ушла.

Любовь моя, она думает, что, если позовет на помощь, ситуация может измениться.

Бедная Жанна, она еще не поняла. Она отказывается сдаваться. Но только если мы сдадимся, закончится боль для нас обоих. Оставаться в живых означает бороться, но именно борьба и есть мой главный враг. Если, напротив, окончательно сдаться, наконец наступит покой.
Но есть нечто такое, что все еще связывает меня с этой кровью, которая стекает со стен и потолка. Это тайна, которая все еще заставляет меня любить жизнь. Кто-то идет попрощаться со мной, на стенах колышутся тени, они перемешиваются со стекающей кровью. Рядом со мной кто-то есть, и это не только тени, это живое и реальное присутствие. Кто-то хочет помочь мне понять и, возможно, сопроводить меня, держа за руку.

– Мама…

– Дедо.

– Мама, ты меня видишь?

– Да.

– Я не боюсь.

– Я знаю, Дедо, знаю.

– Я не боюсь даже смерти.

– Я это прекрасно знаю. Ты даже в детстве был храбрым.

Другой голос отделяется от крови.

– Я все время вижу тебя среди снега.

– Анна…

– Я здесь, Амедео.

– Ты всегда в моих снах.

– Я никогда не уходила.

Я слышу еще один голос.

– Амедео, ты против света, из-за солнца, которое светит в окно.

– Беатрис?

– Я здесь, чтобы выпить с тобой, пока ты меня пишешь. Предложи мне выпить.

Еще один голос, еще одна фигура.

– Я пришла, чтобы увидеть, как ты смеешься.

Как всегда.

– Кики? Это ты? Я больше не смеюсь.

– Почему?

– Разве вы не видите, как печально, когда умирает мечта?

– Дедо, мечты никогда не умирают.

– Это неправда, мама.

– Они не могут умереть, потому что они бестелесны. Мы привязаны к нашим мечтам, но потом мы должны отпустить их. А теперь – отдыхай. Закрой глаза и успокойся.

– Хорошо, мама.

Ночь

Я – воплощение всех женщин. Я мать, дочь, жена, любовница и отверженная возлюбленная. Я представляю собой все тела и всю боль женщин. Во мне – все их глаза, которые увидели, как наступила смерть, несмотря на упорную надежду.

Любовь моя, я ничему не научилась у тебя… Я хочу продолжать всеми силами цепляться за призрачную надежду, и мне не хватает смелости отпустить. Ты смелее меня, ты доверяешь судьбе и позволяешь произойти тому, что должно произойти. Я так не могу, не умею. Я не могу освободиться от страха. Что бы я делала без своего страха? Я боялась с детства. Это способ существования, который мне знаком. Страх моего отца, страх быть непонятой, страх не познакомиться с тобой, не быть любимой, страх обладать тобой и потерять тебя, страх родить тебе ребенка, страх не познать тебя до конца, страх увидеть твою смерть…

От боли плачут, от злости кричат и убивают, – но что делают от страха? Остаются неподвижными? Прячутся? Убегают? Что мне теперь делать?..