Принц-сокол

Имоджен не хотела подходить ближе. Если смотреть на Марка с места, где она стояла, можно было представить, что это сказка – волшебная сказка, где принцесса спит сотни лет, потому что её заколдовали.

Но когда принцесса заснула, всё королевство уснуло вместе с ней! Что должны делать мама, Имоджен и Мари, пока Марк лежит в коме?

– Когда он проснётся? – спросила Мари, шмыгнув носом.

– Мы пока не можем точно сказать, – ответила врач. – Проблема в том, что мы наблюдаем некоторую странную активность в его жизненно важных органах.

Мама кашлянула, и врач мгновенно умолкла.

– В каких органах? – спросила Имоджен.

Врач замешкалась, и тогда мама пришла ей на помощь.

– Марк не страдает, девочки, – сказала она своим самым ласковым голосом. – Но его тело… ему не становится лучше.

Мари отпустила руку Марка и попятилась от кровати.

– Но он ведь поправится… правда?

Мама открыла рот, но не произнесла ни звука.

«Нет, – поняла Имоджен. – Он не поправится. Он никогда не поправится».

Мари развернулась и выбежала из палаты.

– Мари! – закричала мама, бросаясь за ней.

Врач последовала за ними – взметнулись полы белого халата, громко хлопнула дверь.

Теперь в палате остались только Имоджен и её отчим.

В комнате было жарко, пахло школьными обедами. Имоджен хотела открыть окно, но ручка рамы была заперта на ключ.

В этот момент ей не хотелось ничего на свете, кроме глотка свежего воздуха. Она хотела, чтобы Марк тоже вдохнул его. Может быть, это помогло бы ему очнуться, может быть…

Имоджен обеими руками надавила на стекло. Она готова была его разбить, если нужно, но потом… потом… между её растопыренными пальцами сверкнула звезда.

Имоджен убрала руку от окна. Чем дольше она смотрела, тем больше видела звёзд… Бледные искорки, почти невидимые, мерцающие среди туч.

Имоджен поморгала, чтобы не заплакать.

Может быть, где-то там, в ещё одной Вселенной, другой Марк сейчас лежал в такой же постели – другой Марк, который никогда не очнётся? Или – этот Марк? Может быть, это и есть тот мир, в котором он умрёт?

– Я думала, что ты не веришь в другие миры, – сказала Имоджен Марку, когда они вместе читали книгу о космосе.

Марк почесал нос, задумавшись над ответом.

– Что ж… я изменил своё мнение… Это очень важно, понимаешь? Учёные тоже так делают. Они изучают какую-то проблему, а когда находят новые факты, то меняют своё первоначальное представление.

Имоджен снова повернулась к больничной койке. Грудь Марка вздымалась и опускалась, он дышал в такт с приборами, как будто был их частью.

Имоджен подошла ближе. Ей стало почти страшно…

Что было в сказке? Как они разбудили свою спящую принцессу?

Имоджен заставила себя подойти к Марку и склониться над его бледным восковым лицом.

Потом она сделала вдох и сразу почувствовала это.

Из-под запаха школьных обедов, застарелого пота и больничного мыла пробивался совершенно нездешний аромат. Аромат только что зажжённой спички.

Имоджен втянула его в себя.

Факт!

От Марка пахло йедликом.

– Марк, – сказала Имоджен, чувствуя себя немного глупо. – Марк, я изменила своё мнение.

Разумеется, он не ответил.

– Ты не йедлик… Но йедлики что-то с тобой сделали, да? И я выясню, что именно. Я проведу исследование, как учёные… Я вытащу тебя из этого кошмара!

Имоджен наклонилась ещё ниже и поцеловала Марка в щёку.

Глава 35

Никаких карт Мшарии не существовало. Те, кому нужно было идти в ту сторону, отправлялись в объезд по западной Долгой дороге, делая крюк в десятки миль, чтобы не угодить в трясину.

Местность здесь была слишком топкой, чтобы идти пешком, но слишком сухой и сильно заболоченной, чтобы плыть на лодке. Редкие смельчаки, отважившиеся пересечь Мшарию, никогда не возвращались обратно…

И всё-таки один мальчик…

Миро потерял свои сапоги. Какой смысл в обуви, когда вокруг такая топь? Иногда Миро поднимал ногу из воды и удивлялся, что у него до сих пор не выросли перепонки между пальцами.

Свои кольца он тоже потерял. Теперь на нём остались только штаны, закатанные выше колен, и рубашка, обмотанная вокруг головы, чтобы защищать лицо от солнца.

Он шёл много дней, но болота всё тянулись, но болота всё не кончались.

Миро расстался не только с одеждой. Дорогу он тоже потерял. Он больше не помнил, куда хотел прийти… и как туда добраться.

Время от времени его охватывало острое желание выбраться из болот. Тогда он смотрел направо и налево, крутил головой, так что жилы напрягались на шее. Но в какую сторону ни посмотри, везде было одно и то же – трясина да паутина.

Иногда Миро смутно вспоминал о своих бабушках… о том, что ему зачем-то нужно на другую сторону болот…

А потом он нашёл кустик шерстяники.

Миро зашлёпал к нему по болоту и жадно сломал стебель – полый и толстый, как флейта. Он поднёс стебель к губам и высосал сок. Тот оказался таким сладким, что челюсть свело. Высосав всё до последней капли, Миро отбросил стебель.

Потом он подумал… подумал ещё о чём-то…

Он подумал о ком-то!

О девочке, стоявшей неподалёку.

– Ой, – сказал Миро и сорвал ещё один стебель. – Хочешь?