Принц-сокол

– Думаю, лучше довериться им, – ответила Лофкинья. – Чем больше верёвок мы на них навяжем, тем труднее им будет двигаться.

– Но если мы потеряем друг друга на этих болотах…

«…тогда нам конец», – подумала Имоджен, чувствуя, как её руки и ноги превращаются в кисель.

– Вам придётся позволить им летать свободно, – ответила Лофкинья, и Имоджен не поняла, было это сказано о птицах или о детях.

Возможно, мама была права, и это слишком опасно. В конце концов, великуры были совсем юные. Охваченная нарастающей тревогой, Имоджен вдруг отчаянно захотела снова встать обеими ногами на твёрдую землю.

Но Лофкинья смотрела на маму спокойно и твёрдо, без тени смятения.

– Это самые смирные и ручные великуры, которых я только видела. Они вас не подведут, можете мне поверить. И помните, что лучшего способа быстро добраться до Недобыта не существует.

Мама с огромным усилием сглотнула.

– Хорошо, – только и смогла выдавить она.

Лофкинья взяла поводья, а мама вскарабкалась на Фреда. Он летал чуть лучше, чем его сестра, и в нетерпении перебирал ногами.

Когда Имоджен, Мари и мама уселись на своих великур, Лофкинья отдала им поводья.

– Да хранят вас звёзды в пути, – напутствовала она.

Имоджен перекинула поводья через голову Мари и дважды обмотала их вокруг своих запястий.

Она обливалась потом в своей походной одежде. Эти вещи были слишком тёплыми для осеннего леса. От страха делалось ещё хуже.

– В Недобыт! – закричала Лофкинья.

– Спасти Марка! – подхватила Мари.

Лофкинья подбежала к Фриде и с криком замахала руками. Фрида сорвалась с места так резко, что Имоджен завалилась на бок, но чудом удержалась, вспомнив, что нужно крепко держаться бёдрами.

Великуры со свистом мчались на открытое место.

– Держитесь! – закричала Имоджен, чувствуя, что Фрида стремительно набирает скорость.

Великура раскинула крылья, забила ими в воздухе – сначала медленно, словно пробуя их на прочность, потом быстрее, ещё быстрее, с каждым взмахом захватывая всё больше воздуха.

На мгновение Имоджен посетило ликующее ощущение невесомости, а потом они снова очутились на земле. «Хрум, хрум, хрум», – топали ноги Фриды по сухой листве.

Они были на самом краю поляны, когда в ближайшем к ним дереве открылся глаз. Казалось, чем ближе подбегала великура, тем шире распахивался любопытный глаз, а потом дерево отшатнулось в сторону, уступая дорогу птице.

Они неслись прямо на деревья.

Фрида ещё сильнее захлопала крыльями. Дерево зажмурилось, а Имоджен затаила дыхание.

– Давай, Фрида! – закричала Мари. – Ты сможешь!

И Фрида смогла.

Они взлетели, чуть-чуть не добежав до первой линии деревьев. На них обрушились ветки – много веток, – а затем листья и снова ветки. Имоджен всю исхлестало, но вот они вырвались из-под густой лиственной кроны.

– Эгей! – завопила Мари и вскинула обе руки вверх, как будто каталась на карусели.

Имоджен казалось, что её желудок остался на земле. Пусть она уже летала на великурах раньше, пусть Фрида была домашней птицей, которую они вырастили в своей ванной. Имоджен была парализована страхом.

Фред вылетел из кроны следом за ними. Мама сидела верхом на его спине, листья рассыпались вокруг неё, как оранжевые конфетти. Мама полулежала в седле, обеими руками обнимая Фреда за шею.

Когда деревья остались внизу, она выпрямилась и поискала глазами своих девочек.

– Имоджен, Мари! – позвала мама. – Вы в порядке?

– У нас всё отлично, – ответила Мари и даже помахала маме рукой, когда Фрида стала набирать высоту.

Имоджен смогла только кивнуть.

Ветер свистел в её ушах. Небо вокруг было огромное, тусклое, едва побелённое первыми лучами рассвета.

Поляна осталась далеко внизу, с высоты Лофкинья казалась совсем маленькой – крохотная одинокая фигурка на островке, окружённом океаном золотых деревьев.

Глава 50

Аннешка сидела в своей старой спальне, в Ярославе, на верхнем этаже родительского дома. Это было совершенно не то место, где ей хотелось быть. Она вообще не очень любила своих родителей.

– Англия – совсем не величайшее королевство, – сказала Аннешка, глядя в окно на бесконечные ряды ярких черепичных крыш. – К чёрту весь этот вздор о Стоунхендже и технологиях… Это была глупейшая ошибка.

Её мать, неподвижная, как статуя, стояла в изножье кровати. Она не утешала дочь. Она даже не сказала, что Аннешка молодец и очень старалась.

Звёздные часы лежали на подушке.

– Возможно, Очи права, – проронила Аннешка. – Возможно, мне стоит довольствоваться моим местом в Водниславе и стать принцессой этого жалкого болота.

Но стоило ей только произнести это вслух, как она сразу же почувствовала себя совсем маленькой и очень несчастной.

Наконец мать Аннешки заговорила:

– Когда ты родилась, звёзды сказали, что тебе суждено стать великой.

– Знаю! – огрызнулась Аннешка. – Думаешь, я не старалась? Да я из кожи вон лезла ради этого величия! Не моя вина, что ездецы упустили эту девчонку в лесу.

– Величие – истинное величие – не даётся даром, – изрекла её мать.

Аннешка почувствовала приступ бешенства. Может, приказать Само убить её мать? Он как раз ждал на крыльце…