Принц Зазеркалья

Появляется улыбка крошки-подземца, хотя и перевернутая, в виде недовольного смайлика: Чешик материализуется на ладони у Джеба вниз головой. Хвост у него изогнут наподобие вопросительного знака. К лапе привязана заткнутая пробкой бутылочка. На ярлычке написано «Антикаменное противоядие» и нарисована черно-белая скорпионова муха.

– Ты получила лекарство, – недоверчиво говорит Джеб.

– Спасибо!

Я так счастлива, что не в силах скрыть улыбку. Пушистый подземец переворачивается, но усы у него по-прежнему грустно висят.

– В чем дело? – Я вглядываюсь в крутящиеся глаза Чешика. – Подожди… Морфей добыл лекарство? – перевожу я для Джеба. – Он был в замке Черной Королевы? Но он планировал сделать это завтра.

Морфей не совершил бы настолько импульсивного поступка. Разве что он всерьез уверился, что я не переживу новой встречи с Червонной Королевой. Я – единственная, ради кого он готов рискнуть, потому что я королева, а Страна Чудес – главная ценность Морфея. А кроме того… потому что он любит меня.

Я падаю духом, с особой остротой осознавая, как я обидела Морфея сегодня. А он даже этого не знает.

– Где он? – спрашиваю я.

Когда в глазах Чешика появляется ответ, от ужаса я падаю на колени.

– Эл! – Джеб опускается рядом и поворачивает меня к себе. – Что он сказал?

Я стискиваю зубы, чтобы не завопить.

– Морфей в плену. И завтра он послужит развлечением на Священном празднике. Королева собирается вырвать его живое сердце.

Мы вливаем лекарство папе в рот, и Джеб выводит его из состояния сна. Затем мы по очереди моемся, одеваемся и пересказываем папе всё, что случилось, пока он лежал в отключке. Ни я, ни Джеб не упоминаем о нашей помолвке. Это как-то неправильно – давать папе повод для радости, в то время как жизнь Морфея висит на волоске.

Первое, что мы должны сделать поутру, когда откроются ворота в замок Черной Королевы, – осуществить наш план. Мы разумно выбираем одежду. Во время столь опасной миссии не стоит делать себя еще уязвимее, нарядившись в то, что смывается водой.

Мы с папой наденем туники и штаны, которые дал нам дядя Берни, а Джеб остатки своего выпускного костюма – темно-синий бархатный жилет и такие же брюки. В сочетании с синей нарисованной рубашкой наряд выглядит вполне завершенным.

Я еще не рассказала папе маленькую подробность о новом приобретении Червонной Королевы. Теперь, когда я потеряла дневник, другого выхода у нас просто нет. Но папа ни за что не согласится, если узнает об этом. Мне вновь приходится лгать отцу ради его же блага.

Пока Джеб и Чешик осматривают комнаты в горе, папа отмокает в горячей ванне. Хотя противоядие не позволило ему окаменеть, нога до некоторой степени все-таки утратила подвижность.

Он, хромая, выходит из ванны – полностью одетый, – вытирая полотенцем мокрые волосы.

– Есть какая-нибудь еда? Умираю с голоду.

Джеб предупредил, что так и будет. Это побочный эффект магического сна. Я нагружаю тарелку медовыми цветами и вяленой крольчатиной. Беру и себе пару кусочков. Сидя в янтарном свете плавающих в воздухе фонарей, я молча наблюдаю, как папа жадно поглощает остальное. Интересно, он так же сильно хотел есть, когда мама вызволила его из Страны Чудес? В конце концов, он ведь проспал много лет.

Папа принимается за третью порцию, когда возвращаются Чешик и Джеб.

Джеб несет папину спортивную сумку и чехол, в котором лежит мое платье из крылышек скорпионовых мух. Заглянув внутрь, я невольно вспоминаю Морфея. Как он поддразнивал меня и шутил, чтобы сбить цену своему необыкновенному подарку. Как отмахнулся, когда я предположила, что он, должно быть, не раз порезался о бритвенно-острые края, прежде чем пришил все лапки многоножек на место.

– Симулякровые комбинезоны в сумке? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Мы нашли только два, – отвечает Джеб, вытирая испачканные краской руки о полотенце. – В комнате Морфея всё вверх дном. Везде так. Рисунки поймали нескольких филинов. Вот так уроды и прорвались в гору. Они перелетели через море и пожертвовали несколькими птицами, чтобы отвлечь моих стражей. Интересно, как они вообще узнали путь к горе. Непохоже, чтобы их привел ТК. А еще я понятия не имею, как они догадались воспользоваться дождевой водой, чтобы всё смыть…

Он пытается говорить беспечно, но лицо у него бледное.

Я слишком хорошо знаю, каково видеть гибель собственных творений. Месяц назад я вдохнула жизнь в языки пламени, а потом вынуждена была потушить их, чтобы спасти одноклассников. Это больно. Всё равно что потерять часть себя.

Но, может быть, это и к лучшему. Может быть, темные, искаженные части души Джеба наконец обретут покой, и он покинет Зазеркалье, оставит позади грусть и сомнения… оставит не задумавшись. За исключением грез в ивовой комнате. Надеюсь, Джеб их сохранит.

– Единственное, что осталось в комнате Морфея – этот чехол, – продолжает Джеб, нарушив ход моих мыслей. – Ты знаешь, что там?