Принц Зазеркалья

Джеб рассматривает свои ботинки. Папа стискивает зубы – с такой силой, как будто яд скорпионовой мухи проник ему в подбородок. Но больше ничего он не говорит.

Поднявшись в башню, я достаю платье из чехла и любуюсь тем, как слои крылышек переливаются в мягком свете звезд. Оранжевые, красные, черные тона похожи на отсвет пламени. Кажется почти святотатством распускать блестящие зеленые лапки многоножек, которые Морфей столь педантично пришил. Но он приветствовал бы этот выбор. Если верить интуиции, я делаю именно то, что он ожидает от меня.

Закончив, я снимаю с шеи ключик от дневника. Теперь он бесполезен. Я осторожно надеваю платье через голову. Оно сидит как влитое, плотно облегая тело и слегка расширяясь к коленям. Подкладка сделана из кроличьего меха. Я словно закутана в уютный кокон. Но достаточно магического призыва, чтобы слетела защитная кромка, сделанная из лапок многоножек, и открылись бритвенно-острые края крылышек. Тогда я стану неуязвимой.

Лучшего доспеха невозможно придумать. Я не буду стоять перед Черной и Червонной Королевами в рыцарской тунике и мешковатых брюках. В этом платье я сыграю роль Медузы и превращу моих злобных прародительниц в камень, представ перед ними в блеске своей ужасной красоты. Если жала не удалены, я могу превратить Черную Королеву в статую буквально. Тогда будет гораздо проще вынудить ее расстаться с духом Червонной Королевы. В моем платье достаточно яда, чтобы заставить бессердечную правительницу подумать дважды, прежде чем отмахиваться от меня и моих требований.

Я натягиваю красные кожаные, длиной до плеч, перчатки, чтобы защитить руки, затем надеваю лосины и сапоги (которые, разумеется, идеально подходят). Самый подходящий наряд для того, чтобы забраться в паутину хранительницы кладбища.

Я пойду туда не вслепую. У Морфея наверняка есть план. Остается надеяться, что это действительно ради общего блага. И что на сей раз его замысел защищен от случайностей.

Иначе я – просто идиотка, которая ведет двух самых близких людей на смерть.

Мы решаем, что несколько часов сна важнее, чем возможность изменить ландшафт к нашей выгоде. Утро туманное и холодное, но мы, по крайней мере, выспались и готовы к бою.

Мы летим к замку Черной Королевы – Джеба и папу несут их тени, а я парю высоко в небе, поддерживаемая холодными потоками воздуха. Тень Морфея следует за нами, повинуясь приказу Джеба, так что у всех нас будет возможность спастись, как только мы закончим наши дела в замке.

Восход окрашивает горизонт тонкими кроваво-красными струйками, разбрызганными на фоне серого, как камень, неба; я пытаюсь убедить себя, что это не дурное предзнаменование. Наша конечная цель – утес, стоящий достаточно далеко от замка, чтобы нас не заметили птицы-уроды и филины, несущие стражу на башнях, но в то же время достаточно близко, чтобы мы могли рассмотреть вход.

Мы направляемся к скалистому выступу. Я изящно опускаюсь на камни, жалея, что Морфей этого не видит.

– Всё дело в лодыжках, – негромко повторяю я.

Чешик, устроившись под свернутыми в узел волосами, щекочет мне затылок. Джеб и папа приземляются рядом, и мы вглядываемся сквозь ветви деревьев. Ров, который окружает внешнюю стену замка, полон не воды, а пепла – это останки мертвых. В сером месиве плавают гигантские угри с костистыми выступами, торчащими из спин наподобие акульих плавников. Они напоминают доисторических животных.

Эти твари ничуть не похожи на моих домашних питомцев.

На ближайшем берегу собралась пестрая толпа чудовищ. Они, как и мы, ждут, когда хозяева опустят мост и пригласят их войти.

Хотя «пригласят» – не вполне подходящее слово. Это место меньше всего можно назвать гостеприимным. Башни увенчаны огромными клыкастыми черепами и обвиты костяными хвостами. Как будто легион драконов упокоился здесь и окаменел. Внешние стены наклонены внутрь под неестественным углом. Такое впечатление, что они в любую секунду могут упасть и задавить обитателей замка.

Когда мост опускается, раздается громкий скрипучий вой, от которого я покрываюсь мурашками.

– Нам пора, – говорит Джеб.

Я поворачиваюсь к папе.

– Пожалуйста, не сердись.

Он вздыхает.

– Как я могу сердиться? Твоя мать сделала бы то же самое. Пожертвовала всем, чтобы спасти того, кого любит. Надо сказать, она именно так и поступила.

Я обнимаю его, вдыхая запах дома. Когда я была маленькой и сидела, уткнувшись в папино плечо, мне казалось, что я в полной безопасности.

И так будет всегда.

– Спасибо, папа.

– Конечно, – бормочет он мне в макушку. – Я всё понимаю. Хотя и не обязан восторгаться.

Еще меньше он обрадуется, когда узнает, кого я приведу помимо Морфея.

– Я люблю тебя, Бабочка, – шепчет папа.

– И я тебя люблю.

Он так долго держит меня в объятиях, что мне приходится их разорвать.

Вздохнув, папа поворачивается к Джебу, хлопает его по плечу и протягивает ему железный кинжал.

– Береги мою девочку.

Джеб прячет нож за пояс.

– Она тут главная. Надеюсь, она позаботится обо мне.