Принцесса и Ястреб

Резко упал окситоцин, высвободив кортизол и Ворона залил мерзкий, холодный пот. Уровень мелатонина и серотонина снизился до нуля, сжав его черное сердце в ледяных пальцах паники. Дофамин подпрыгнул до верхней границы и в глазах у него помутилось от шизофренического ужаса, норадреналин замедлил биение крови, заставив его думать, что сейчас он сдохнет.

– Это беспомощность, милый. Ты, наверное, и не знаешь таких слов? – я погладила его по голове, а потом, не теряя времени, заткнула ему рот его же кляпом, и разорвав простыню на куски, стала связывать Габирэля.

Я умела вязала узлы, и хвалила себя за то, что я такая способная девочка. Через час действие наркотика пропадет, он освободится, не сразу, но непременно освободится, но я к тому времени уже буду далеко.

Кристально чистая решимость накрыла меня и в темноте, залившей меня, ясно сверкала цель – сбежать.

Прикрутив бешено вращавшего глазами Габирэля для надежности еще и поверх веревок к креслу, я удовлетворенно улыбнулась. Оставалась мелочь.

Накинув на себя камзол Ворона, перевязала его ремнем поверх истерзанного платья, достала из недр сумочки последнюю, третью бутылочку, выпила ее сама.

И вышла из комнаты не оглянувшись.

***

Оказавшись за пределами дворца, я побежала. Был поздний вечер, но улицы горели. Сознание было кристально четким и ясным, энергия била через край, но я прекрасно знала, что это ненадолго.

Я – в состоянии шока. Фаза заторможенности прошла и теперь кровь гнала адреналин, поэтому телу кажется, что все в порядке. Но центры вегетативной нервной системы повреждены, действие гормона скоро прекратится, я упаду, как сломанная рябина и, наверное, потеряю сознание.

И к этому моменту мне нужно быть как можно дальше от Ворона.

К Марку?

Туда Габирэль придет прежде всего.

К маме.

Не доберусь. Сегодня все пьяные, а я в таком виде, что стану легкой добычей.

К Ястребу.

Мне нужно к Ястребу.

Но во дворце его нет.

Я чувствовала, как замедляется пульс, до этого стучавший в ушах.

Поторопись, Шелена, быстрей, девочка, пока ты еще можешь соображать.

Сколько я бегу?

Я мельком глянула на часы.

Около часа.

Действие всех снадобий вот-вот закончится.

Раскаты грома звучали все ближе и ближе.

Где же дождь?

Я поняла, что больше не могу бежать. Хотелось лечь на землю и смотреть как моргают звезды. Превозмогая сонливость, я осмотрелась. Я на окраинах, у старого моста. Это лучше, чем ничего.

Еле-еле переставляя ноги, я доплелась до моста и спряталась под ним.

Прижавшись спиной к опоре моста, я поджала ноги к груди и обхватила их руками. Мысли текли очень медленно, пульс прощупывался только на горле. Заторможено провела по лицу – оно было ледяным и липким от крови и пота. Больно мне не было. Глядя вглубь себя, я понимала, что сознание ускользает.

Небеса наконец-то разверзлись и грянул ливень.

И облегченно вздохнув, я закрыла глаза.

Валет пик

Ворон разодрал сучью девку на части сотней изощренных способов.

Пока только мысленно, но он ее найдет.

Методично и медленно распутывая искусно связанные узлы он почти влюбленно перечислял, что именно он с ней сделает, когда догонит.

Ни одна шлюха не смела так поступать с Габирэлем.

Он убьет ее, несомненно убьет.

Не сразу. Может, даже не в эту же ночь.

Он жалел ее до сих пор, позволял проявлять характер, забавлялся ее щенячьими попытками цапнуть его, но с этим покончено.

С каким удовольствием он сломает эту гордыню, превратит в рабское благолепие, заставит упрашивать плетку, унижения.

Сука.

Освободив руки, он первым делом вытащил изо рта позорный кляп.

И за это она тоже заплатит.

Поднявшись, он засунул за пояс два кинжала, подобрал кнут, накинул мундир вместо того, который увела девчонка. Вышел за дверь и принюхался, ища в воздухе запах, который мог увидеть с закрытыми глазами:

…горький туман, неспелая вишня, холодный рябиновый лист, болотная полынь, соленая кровь, сладкий страх…

…и не услышал ничего.

Ведьма что-то сделала с его обонянием!

С замиранием сердца он ткнулся в собственное запястье и с облегчением нашел, что пахнет так же, как всегда.

Все вокруг пахло, как должно, только следа Гатинэ нигде не было.

«Последняя бутылочка». Он вспомнил, она выпила что-то перед уходом.

Круто развернувшись, он вернулся в спальню и стремительно подобрал пустой пузырек. Поднеся его к носу, изо всех сил втянул – и учуял лишь аромат воды, которого нет, но ты всегда можешь понять, что она была.

Стерла свой запах.

Она обвела его вокруг пальца.

Снова.

Ворон почувствовал, как внутри разгорается черный сосущий неутолимый голод.

Это будет славная охота.

Глава 22.

– Перепиши это.

Я удивленно посмотрела на Хавьера.

С момента, как он прочитал прошлую главу, прошли почти сутки и до сих пор он не высказал определенно своего мнения. И вдруг…

– Но почему? Написано плохо?

– Хорошо.

– Я старалась, чтобы она держала читателя в напряжении, разматываясь потихоньку, как клубок и постепенно наращивая темп…

– У тебя получилось.

– Тогда почему переписать?

– Это…это слишком натуралистично. Мне жалко ее.

– Хавьер, это всего лишь сказка, выдумка!

– Она так похожа на тебя.