Принцесса крови

Артюр де Ришмон не сразу понял, какую змею он пригрел на своей груди. А когда понял, оказалось, что он опоздал. Жорж Ла Тремуй был ослепительно учтив и галантен с дамами двора, да и к каждому из первых мужей королевства нашел свой подход. Рауля де Гокура назвал достойнейшим рыцарем Франции, молодому и пылкому графу де Клермону пообещал великие подвиги, которые сделают его вторым Ахиллесом, маршалу де Буссаку напророчил будущее Геркулеса. Правда, в подробности вдаваться не стал, тем более что вояка де Буссак и не потребовал бы этих самых подробностей. Артюр де Ришмон все еще пытался настроить короля на войну, но тот упирался все более агрессивно.

– Да что он себе позволяет?! – однажды в гневе бросил Ла Тремуй своему государю, имея в виду земляка-бретонца. – Мы готовимся к тому, чтобы прекратить эту войну и решить все миром, а граф? Он что, хочет, чтобы все ходили с такими же физиономиями, как у него?

На Карла Валуа этот довод подействовал весьма убедительно. Когда в очередной раз Артюр де Ришмон заговорил о будущей решающей битве, Буржский король вспыхнул:

– Я не желаю войны, граф! Я и Ла Тремуй настаиваем на мире с англичанами. Временном мире…

– Мир с англичанами? – вскипел Артюр де Ришмон. – Вы и Ла Тремуй? Этот прохвост? Волк с сердцем лисицы? Этот двуличный негодяй? Невероятно!

Первый министр вскоре узнал об этом разговоре. Он только скорбно покачал головой:

– Подумать только, из-за этого человека вы отказались от братской любви! – Он говорил об Орлеанском Бастарде, поселившемся в Провансе. – Господи Иисусе…

На переживания Ла Тремуя жалко было смотреть.

Захват Понсорсона было первой и последней удачей Артюра де Ришмона на посту коннетабля Франции. В 1427 году Карл Валуа дал понять де Ришмону, что больше не нуждается в его услугах. За глаза поставили ему в укор и позорное поражение у бретонского городка Сен-Жак-де-Бёврон в прошлом, 1426 году. Шестнадцатитысячная французская армия, оснащенная тяжелой артиллерией, успешно штурмовала город и наделала в стенах немало брешей. Поздно вечером, оставив небольшое число защитников крепости охранять проломы, англичане, которых было раз в пять меньше, чем противника, отважились на отчаянный шаг. Они незаметно вышли из Сен-Жак-де-Бёврон и с оглушительными криками «Солсбери!» и «Святой Георгий!» напали на французов с тыла. Войско Артюра де Ришмона, не ожидавшее такого подвоха, Бог знает что подумав, дрогнуло и побежало. По дороге часть утонула в окрестных озерах. Сам Артюр де Ришмон едва спасся. Обвинение получилось оскорбительным, и коннетабль покинул Бурж. Многие при дворе вздохнули свободно – бретонский рыцарь часто был груб и нетерпим. И конечно, ему и в голову не приходило делать комплименты опытному де Гокуру и тем более юному де Клермону.

Иоланда Арагонская не поддержала эту отставку, но вовсе не из-за любви к де Ришмону. Любое пространство, которое освобождалось подле молодого короля, немедленно занимал вездесущий Жорж Ла Тремуй.

Артюр де Ришмон был обидчив и мстителен, и забывать об этом было неосмотрительно. Карл Валуа, еще будучи дофином, уже испытал на себе характер де Ришмона, когда в 1420 году тот по серьезной причине вышел из лагеря арманьяков и примкнул к англичанам, затем то же прочувствовал лорд Бедфорд, когда отобрал у де Ришмона его графство. И теперь Карл Валуа вновь наступил на те же грабли, отняв у бретонского рыцаря меч коннетабля. Человек-лягушка, как его прозвали при буржском дворе, помчался в герцогство Бретань к старшему брату Жану Пятому, на которого имел большое влияние, и убедил его расторгнуть Сомюрский мир и вновь примкнуть к англо-бургундской коалиции.

– Предатель, подлый предатель! – позже кричал Карл Валуа, потрясая тощими кулаками и расплескивая жидкие волосы. – Вот кто заслуживает возмездия!

Ничто так не могло усладить слух Ла Тремуя, как вопли коронованной особы, находившейся в его попечении.

– Видит Бог, другого я и не ожидал от этого человека, – печально произнес первый министр. Он оскорбленно поднял голову – да так высоко, что его подбородок оказался едва ли не на одном уровне с кончиком носа. – Вот оно – хваленое рыцарское благородство Артюра де Ришмона!

Его пафосу мог позавидовать любой греческий актер!

Сразу после того как Карл Валуа порвал с бретонцем, он вспомнил о своем кузене – Орлеанском Бастарде. Кто, как ни Жан, несмотря на молодость – проницательный и мудрый (конечно, не без помощи Карла Орлеанского), предугадал их короткий роман с де Ришмоном.

А ведь Бастард был предан его «буржской» короне, пока еще не Бог весть какой значительной…

2

Центральная Франция никак не давала покоя лорду Бедфорду. Почуяв затишье во французском лагере, регент решил действовать. Еще его покойный брат Генрих Пятый следующей мишенью после Парижа выбрал вотчину пленных принцев – Орлеан. Именно этот город был ключом в югу Франции, где еще мог прятаться от англичан Карл Валуа. Но пока что главный город на Луаре, защищавший с севера все Буржское королевство, был им не по зубам.

К нему надо было подходить осторожно, отрывая кусок земли за куском.