Принцесса крови

Когда гонец, приехавший в Бурж, сообщил о победе, в глазах Карла Валуа заблестели слезы. Он даже сам не ожидал от себя таких чувств.

– Наконец-то! – воскликнул он. И помолчав, добавил: – Господи, я счастлив так, как никогда не был счастлив раньше!

Эти слова были немедленно записаны его секретарем.

Карлу Валуа можно было поверить – после Боже это была самая крупная победа. Что до Орлеанского Бастарда, то он не просто реабилитировал себя перед королем, но и стал первым полководцем Буржского королевства. Его победа выглядела тем значительнее, что она повторяла победу англичан над Артюром де Ришмоном под Сен-Жак-де-Бёврон. Тут тебе и превосходящие силы противника, и ошеломляющая внезапность, беспримерное мужество, и даже наличие водоемов, в которых враг нашел свою братскую могилу. Иначе говоря, Орлеанский Бастард отплатил врагу звонкой монетой той же чеканки.

Узнав о поражении своих лучших полководцев, которых обманул двадцатичетырехлетний рыцарь, лорд Бедфорд разозлился. Но это поражение только убедило проницательного политика в своей правоте. Стоило ему взглянуть на окрестности Орлеана, как сонные французы немедленно проснулись и бросились на выручку окружавшим его городам. Ключ к югу Франции! Волшебный ключ! Теперь именно Орлеан становился для регента главной мишенью, о которой он должен был думать днем и ночью. Бедфорд знал наверняка: именно сюда уже скоро он поведет все свои войска. Именно тут он навяжет французам долгожданную решающую битву.

…Приблизительно в те дни, когда Орлеанский Бастард торжествовал в Бурже свою победу под Монтаржи, принимая от ровесника-короля, своего друга, и всего двора благодарности, в Домреми пришла беда. Первый раз за все это время рыцари Вокулера и Нефшателя не успели подойти вовремя. Жанна увидела ту войну, которая идет в деревнях, когда вражеские всадники налетают внезапно, убивают мечами и секирами не успевших вооружиться мужчин, когда кони сбивают бегущих женщин и топчут копытами детей, когда стрелы вонзаются в спины тех, кто еще вчера вместе с ней слушал мессу в их деревенской церкви. Это был тот ужас, в сравнении с которым жестокая смерть Николя д, Эпиналя померкла. А ярость и ненависть, наполнившая сердце девушки, не знала берегов. В тот день бургундцы перебили немало народу и увели из деревни весь скот. Только по счастливой случайности никто из семьи Жака д’Арка не пострадал. У бургундцев было немного времени для того, чтобы учинить разбой, ограбить и убраться восвояси. Жанна убедила себя в том, что такое не должно повториться.

В тот день, когда одни тушили пожары, а другие оплакивали убитых и помогали раненым, Жанна призналась отцу и матери:

– Я вам не сказала, Господь открыл мне, что я должна уйти.

– Уйти – куда? – глухим голосом спросил отец.

Он был подавлен – ему не удалось оградить от смерти своих односельчан.

– Я должна спасти Францию, – просто ответила Жанна. – Скоро я уйду от вас – ждать осталось недолго.

Жак д’Арк покачал головой, точно хотел сказать: «О чем ты говоришь, и в такие минуты?!» Мать плакала.

– Вы никогда не понимали меня, – с глубокой грустью сказала Жанна. – Мне больно от этого. Очень больно. Но все уже решено.

3

В королевском дворце Буржа разгорался пир. Один из тех бесконечных пиров, который давался молодым королем Карлом Валуа Седьмым в честь его прекрасной супруги, самого себя, друзей-рыцарей, да просто нового дня! Нынче – зимнего дня! Где-то за Луарой шли полусонные по-зимнему бои – то англичане теснили французов, то наоборот, а тут столы ломились от яств, рекой лилось южное французское вино – из бочек и кувшинов, музыканты играли на арфах, лютнях и виолах, жонглеры и акробаты показывали фокусы и смешили аристократов, стаями носились в погоне за жирным куском псы. Здесь было весело. Горели сотни факелов, освещая залу. Тут не знали беды. Не желали думать о ее возможном приближении. В Бурже наслаждались жизнью. Земной рай на рыцарский манер.

– Каждый день веселье, – недобро бросила Иоланда, кутаясь в меховой плащ, наброшенный на подбитое горностаем сюрко.

– Они молоды, ваше величество, – скромно заметил францисканец Ришар, исповедник королевы.

– Нет, святой отец, все только для того, чтобы забыться – закрыть глаза на опасность, которая надвигается с каждым днем. Ах, Карл… Ла Тремуй точно сонного зелья подливает ему в кубок!

Они стояли на балконе, в темноте. Под ними простиралась гостевая зала Буржского дворца. Внизу все кипело: пировал весь двор – бравые капитаны, боевой пыл которых охлаждала зима, и прекрасные дамы, предпочитавшие это время года, потому что именно зимой вся энергия мужчин уходила на любовные приключения. Сейчас Иоланда смотрела из темноты сверху вниз на юную дочь и молодого короля, щечки которого уже пылали от вина и сливой висел нос над пухлыми губками, недовольно поджатыми даже тогда, когда Карл Валуа был счастлив. Впрочем, был ли он счастлив когда-нибудь, всегда чувствуя опасность, оставалось для всех тайной.