Принцесса Намонаки

Я увидела хрупкую, испуганную куколку, которую мне следовало именовать государыней-императрицей, и впервые подумала: «Хорошо, что я попала в мужское тело». Куколка, как мне сказали, была снова беременна. Не приведи господь, еще стала бы этой несчастной, и играй потом роль послушной кобылы-производительницы всю жизнь. Ужас!

Оказалось, даже наследный принц не может прийти к императрице без определенной бюрократии. Сначала визит нужно согласовать, договориться о времени и месте, обменяться вежливыми посланиями в духе «О, как желал бы я поделиться с вами моими горестями!» – и добавить к ним парочку стихов. И даже после этого меня, а также канцлера, который в последний момент напросился со мной, заставили ждать во внешней галерее. Канцлер стоял рядом и пыхтел от обиды, как чайник.

Вблизи императрица казалась совсем хрупкой, словно тронь – и сломается. А белил на ней было столько, что лицо превратилось в маску. От всей фигуры государыни веяло болезнью и отчаянием. Бедная девушка!

Зато сидевшая подле нее роскошная красавица без грамма штукатурки просто лучилась здоровьем. У нее было узкое лицо, тонкие черты, большие темно-карие глаза и даже имелись формы, которые богатые золотые одежды почему-то не скрывали, как у других девушек.

– Госпожа Ю́гэи́ из Лянь, – шепнула мне Рен, пока мы ждали.

Чуть позже она добавила, что госпожа (которую раньше звали как-то иначе, но после приезда в Дайкоку она взяла новое имя – Югэи – якобы в знак отречения от прежней жизни) сейчас является фавориткой государя и сохраняет свое положение уже больше года, а это о-го-го какой срок. Обычно больше месяца никто не задерживается, настолько Его Величество ветреный.

Я сразу поняла, что в женской половине дворца всем заправляет именно Югэи. Оказалось, что она вдобавок и говорит за императрицу.

– Ваше Высочество, мы рады вашему визиту, – объявила девушка спокойно и величаво, а потом прибавила: – Ваше Сиятельство.

По этой заминке, а еще преувеличенно-вежливому тону стало понятно, что она тоже терпеть не может канцлера.

Рен приготовила мне речь с восхвалениями и вычурными стихами. Дескать, императрицу ни в коем случае нельзя обидеть. Потом я поняла: это было для госпожи Югэи.

Шлейф ее верхней накидки, длинный – недвусмысленная демонстрация высокого статуса, – был расшит нежно-розовыми цветами. Я смотрела на них и умирала от зависти, принц-то был вынужден носить мужские цвета: синий, зеленый, золотой, винный и пурпурный. А мне так нравился этот нежно-розовый!

– Госпожа, – голос канцлера прозвучал приторно-сладко, – Ваше Величество, здоровы ли вы?

«Конечно, нет», – говорил весь вид императрицы.

– О да, благодарим вас, – ответила за нее Югэи и обратила свой взор на меня. – Ваше Высочество, полагаем, вы хотите услышать материнские наставления перед выбором невесты?

Иными словами, у этой тигрицы есть свое мнение о том, на ком принц должен жениться. Спасибо, обойдусь.

– Буду счастлив, – улыбнулась я и, внаглую пользуясь положением принца, поднялась с колен. – Государыня, не желаете ли прогуляться в саду? Солнце нынче не жгучее, и водяные лилии, говорят, расцвели. Вы видели?

Наступила тишина. Императрица бросила испуганный взгляд на госпожу Югэи. Та улыбнулась.

– Действительно, на улице свежее. Мы будем рады прогуляться. Есть советы, Ваше Высочество, которые вам необходимо услышать.

Да поняла я, что тебе есть что сказать!

– О да, и я их услышу. – Со всей сыновней почтительностью я изобразила поклон для императрицы. – Тем временем Его Сиятельство сгорает от желания дать вам свои советы. Не правда ли, господин канцлер?

Тот красноречиво на меня посмотрел, но ответил:

– Действительно. Госпожа Югэи…

О чем они говорили, я понятия не имею, да и знать не хочу: мы с императрицей и свитой вышли на воздух в сад и стали любоваться карпами в искусственном пруду. Был полдень, припекало. Звонко пели цикады, приторно-сладко пахло пионами.

Императрица разговорилась неожиданно быстро – а я-то решила, что она тихоня. Может, так оно и было, но ей просто не с кем оказалось поделиться своей бедой. А беда была огромна: она не могла родить нового наследника императору. Другого, более удобного, чем я.

Очаровательная девушка. Кому она все это говорила! Я думала, императрица этого не понимает, но нет – когда корм для карпов закончился, она с мольбой произнесла:

– Пожалуйста, не убивайте моего сына, если он родится. Пожалуйста, Ваше Высочество!

Сердце сжалось, но я попыталась улыбнуться и поскорее сменила тему:

– Государыня, а есть ли у вас куклы?

– Куклы? – Императрица удивленно распахнула глаза.

– Да. Я хотел выбрать вам в подарок куклу вместо того глупого ожерелья, которое, кажется, пришлось вам не по нраву. Вы любите кукол?

У нее даже глаза загорелись. Забыв об этикете и о церемониале, юная императрица потащила меня в свои покои, где имелся настоящий кукольный дворец и фарфоровые игрушки в роскошных одеждах.

– Я представляю, что они мои друзья, – застенчиво призналась государыня. Несчастная девушка! – И что они всегда со мной.