Принцесса Намонаки

– Он хоть не ядовитый? – спросила я Рен, когда мы были уже на окраине города, в бамбуковой роще.

Светила яркая луна, и тонкие стебли казались иглами, не отбрасывающими тени, – картина донельзя странная. Бамбук, на мой взгляд, хорош только на рисунке. А ночью в бамбуковой роще жутковато: теней почти нет, повсюду лунный свет, и эти недодеревья над головой шелестят с таким похоронным звуком, что от страха цепенеешь.

– Нет, господин, лисы-оборотни не ядовиты, – утешила служанка, перевязывая мне плечо.

– Его надо убить, – заметил кто-то из телохранителей.

– Еще чего, – огрызнулась я. – Зачем тогда было его спасать?

«Действительно, зачем?» – читалось на лицах моих спутников.

– Император даст за него дворец… – вдруг протянул один из телохранителей, и я пожалела, что так и не спросила их имена.

– Зачем мне дворец? – стало любопытно, что мог сделать с этим ребенком-о́ни император. Неужели запер бы в темнице и издевался?

– Как же, господин, это же белый ки́цу́нэ́, – ответили мне. – Царский род.

Лисенок в ответ оскалился. Он все еще возился с веревкой, но подходить к нему я, если честно, боялась.

– Убить его – и ладно, – процедил кто-то.

Поправив повязку и рукав, я уточнила:

– Почему вы так не любите этих… кицунэ?

На меня уставились все, включая лисенка. Кажется, это был неверный вопрос, и ответа ждать не стоило.

– В общем, – я хлопнула в ладоши, заставив всех вздрогнуть, – мальчика надо вернуть домой. Далеко кицунэ живут?

– Зачем? – дружно ахнули телохранители.

– Близко, этот наверняка из Лунной рощи. Но и правда, господин, отдайте его императору, и получите взамен государеву милость, – задумчиво ответила Рен.

«Обойдется император», – подумала я. Его Величество любит пытку «тысяча порезов», и мне вовсе не хотелось проверять, способен ли он применить ее к ребенку. Подозреваю, что способен.

– Нет уж, – ответила я и встала рядом с лисенком на колени. – Давай так: ты меня больше не кусаешь, а я верну тебя домой?

Лисенок помотал головой, но потом замер, словно размышляя. Я посчитала это согласием, сняла с него веревку и подставила руки.

– Господин, – поморщилась Рен, – вы совершаете ошибку.

– Не забывайся, – процедила я, перехватывая лисенка удобнее. На руках он сидел как кошка и весил столько же. – Итак, Рен, будешь моим проводником. Ты же знаешь дорогу в эту, ну, рощу? А вы…

Телохранители посмотрели на меня с отчаянием:

– Господин, мы не можем пойти с вами в Лунную рощу.

Оказалось, нечистым, то есть всем, кто проливал человеческую кровь – убийцам, значит, – в эту самую рощу путь заказан. Без специальных амулетов, которых у моих парней не оказалось. Любопытное, должно быть, местечко.

– Тогда вы остаетесь здесь, – решила я. – Рен, это же недалеко?

– Здесь совсем рядом, господин.

– Господин, мы не можем вас оставить! – возмутились телохранители.

– Можете и оставите. – Этот глупый спор начал надоедать. – А то я напомню вам пункт договора, по которому вы обязаны выполнять мои приказы. Пойдем, Рен.

Мне казалось, я все делаю правильно, но ставшие тенями в лунном свете телохранители провожали меня взглядами, полными такого ужаса, что становилось не по себе.

– Рен, в этой роще опасно?

– Вам – нет, господин, вы же чисты. Там живет ки́рин, – сказала она так, словно это все объясняло.

– Кто живет?

Кицунэ у меня на руках обидно фыркнул.

– Да ладно, – огрызнулась я. – Не я оказался среди людей, которые мечтают меня убить. За что вы этих малышей не любите, а, Рен?

– Сейчас увидите, господин.

Роща и впрямь располагалась близко, буквально за поворотом. Подозрительно близко. Лунный свет здесь странно дрожал, тени были гуще, а воздух – свежее. Повсюду носились светлячки, такие яркие в темноте и волшебные. Могу поклясться, что они были разумными: мне казалось, что они надо мной хихикали.

Здесь не пели сверчки и царила странная, подозрительная тишина. Жутковато, конечно, но после того, как я оказалась в другом мире, да еще и в чужом теле, такие мелочи меня уже смутить не могли.

– Господин, вы совсем не боитесь? – удивилась Рен, и ее голос тоже прозвучал как-то странно. Глубже что ли?

– Думаешь, здесь хуже, чем у императора в темнице? – поинтересовалась я, и служанка в ответ разразилась визгливым, лающим смехом.

В какой-то момент пути лисенок спрыгнул у меня с рук и понесся за деревья.

– Это ведь он домой так побежал? – растерянно спросила я, не понимая, спешить ли за ним следом или все идет так, как надо.

– Да, – ответил мне чужой голос.

Я обернулась.

У меня за спиной стоял… определенно не человек. То есть одет он был как придворный юноша: белые шаровары, красное верхнее платье-халат и белая накидка с широкими рукавами. К красному с позолотой поясу были приколоты бубенцы, которые мелодично позвякивали на ветру. Еще у этого господина оказался пушистый белый хвост и роскошные уши.

Он широко улыбался, и во рту у него сверкали острые клыки – такие, что я невольно сделала шаг назад, но потом опомнилась и тоже улыбнулась. У меня клыков, конечно, нет, но пообщайся с нашим добрым-славным императором – и еще не так скалиться научишься.

– Вот и прекрасно. Тогда мы уходим.