Принцесса-невеста

– В разговоре всплыло, – объяснил я. – Он говорил, что уже, наверное, исчерпал культуризм. А занимался потому, что ему не нравилось, как он выглядел в юности.

Кстати, про Арнольда; наверняка вы не знали, что он дружил с Гигантом Андре. (Надо полагать, все силачи между собой знакомы.) Ниже история, которую Арнольд мне рассказал. Я вставил ее в некролог, когда Андре, увы, умер.

Как-то раз Андре пригласил Шварценеггера на свой бой в Мексике, где выступал перед 25 000 вопящих фанатов; завалив противника, Андре поманил Шварценеггера на ринг.

В диком гвалте Шварценеггер взбирается на ринг. Андре говорит:

– Снимай рубашку, они как с ума посходили, все хотят, чтоб ты снял рубашку, я по-испански понимаю.

Ну, Шварценеггер смущается, но делает, что говорят. Снимает пиджак, потом рубашку, потом майку и давай всякие борцовские позы принимать. Потом Андре уходит в раздевалку, а Шварценеггер возвращается к своим друзьям.

И все это был розыгрыш. Бог его знает, что орала толпа, но она вовсе не требовала, чтобы Шварценеггер разоблачался и играл мускулами.

– Да им насрать было, сниму ли я рубашку, а я повелся. Андре так умел.

– Интересно, сколько стоит альбом? – сказал Джейсон. (Мы, как вы помните, торчим перед «Стрэндом»; мы еще не знаем, но Земля повернулась.)

Книжку я ему купил – вы же не удивились?

Вот что случилось с Джейсоном за следующие два года: он похудел с 308 до 230. И вырос с пяти футов шести с половиной дюймов до шести футов и трех дюймов. В Долтонской школе он всегда был самым высоким в классе, а теперь рванул вверх, расцвел и стал к тому же популярным.

Вот что случилось с Джейсоном впоследствии. Колледж, медицинский факультет, решил стать психотерапевтом, как мама. (Только он специализируется на сексуальной терапии.) Журнал «Нью-Йорк» объявил Джейсона лучшим в городе, а еще Джейсон познакомился с очаровательной дамой с Уолл-стрит, Пегги Хендерсон, и они счастливо поженились.

И – и – и родили сына.

Едва он родился, я примчался в палату.

– Мы его назвали Арнольд, – сообщила Пегги, укачивая ребенка.

– Красота, – сказал я.

Конечно, говоря по правде, я отчего-то надеялся, что они и про меня не забудут. Но что уж теперь-то.

– Вот-вот, – сказал Джейсон. – Уильям Арнольд. – Забрал Уилли у жены и вручил мне.

Высший взлет моей жизни.

Тем из вас, кто еще в бешенстве не отшвырнул книжку в дальний угол, хочу сказать, что все это непосредственно касается истории о том, почему только первая глава «Ребенка принцессы». Честное слово, скоро дойдем, оглянуться не успеете.

Короче. Малыш Уилли. Джейсон и Пегги живут через два квартала, я стараюсь не сводить их с ума, но у меня прежде не бывало внука. От моих когтей не спаслась ни единая игрушка в «Зитомере». Ни одна медицинская энциклопедия не укрылась от моего взора, когда я не спал ночами, потому что Уилли кашлянул.

Ясное дело, я ни в чем не мог ему отказать.

И оттого мой поступок в парке очень странен. Прекрасный весенний день, Пегги и Джейсон за ручку идут впереди, мы с семилетним Уилли на шаг позади, перекидываемся бейсбольным мячиком. По выходным мы уже ходим на матчи «Никсов». (У меня сезонные абонементы с тех пор, как на землю послали смерть мою в обличье Хьюби Брауна[53].)

– У нас просьба. – Так Джейсон запустил процесс.

– Угадай, что мы вчера дочитали? – продолжила Пегги. – «Принцессу-невесту». Читали вслух по очереди.

Непринужденный, как я не знаю что, я спросил мелкого, как ему это понравилось.

– Хорошая, – ответил Уилли, – кроме конца.

– Мне конец тоже не очень, – сказал я. – Но тут господин Моргенштерн виноват.

– Нет-нет, – уточнила Пегги. – Не в смысле, ему не понравился конец. Ему не понравилось, что она закончилась.

Пауза. Некоторое время мы шли молча.

– Я ему сказал, что есть продолжение, папуль, – снова заговорил Джейсон.

Пегги кивнула:

– Он ужасно обрадовался.

И тогда мой Уилли произнес эти слова:

– Почитаешь мне?

Я понял, что все пропало. Отчетливо помню свой ужас: вдруг на сей раз мне не удастся ее оживить? Вдруг мне грозит неудача? И я подведу нас обоих?

– Пожалуйста, папуль. Уилли хочет, чтоб ты почитал ему «Ребенка принцессы». Мы все хотим.

– Что ж, тогда «нам» не повезло, – чересчур громко заговорил я. – И уж как жалко, что «нам» всех звезд не собрать. Привыкайте к разочарованию. – И затем я, пока не натворил чего похуже, глянул на часы, махнул рукой – дескать, мне пора, – сбежал, пошел домой, засел там, не подходил к телефону, пораньше заказал ужин у китайцев из «Свиного рая», запил, к полуночи вырубился.

А до зари очнулся от ослепительно-яркого сна; я вышел на балкон и стал бродить туда-сюда, все разбирался в этом сне и, мало того, пожалуй, в своей жизни тоже, и как это я ее так прощелкал.

Снилось мне воспоминание о второй пневмонии, и Хелен читала киносценарий – но на сей раз она была молода, прекрасна и вдобавок плакала.