Принцесса-невеста

И он открыл подвал, спустил лестницу, сошел и запер люк за собой. А затем, прижав палец к губам, кинулся к старухе, что варила горячий шоколад на углях. Макс женился с миллион лет назад, еще в Школе Кудесников, – Валери стояла там на раздаче зелий. Никакой ведьмой она, само собой, не была, но когда Макс открыл практику, всякому кудеснику полагалась ведьма, и поскольку Валери не возражала, на людях он называл ее так; вдобавок она подучилась ведьмовскому ремеслу и могла выдать себя за ведьму, если припрет.

– Слушай! Слушай! – зашептал Макс, тыча в потолок. – Ты не представляешь, кто у меня там. Великан и испашка.

– Великан в кармашке? – переспросила Валери, хватаясь за сердце; нынче слух ее временами подводил.

– Испашка! Испашка! Мужик испанский. Шрамы, все дела, бандит бандитом.

– Пускай крадут что хотят; нам тут драться не за что.

– Они не хотят красть, они хотят купить. Меня. У них там труп, и надо чудо.

– С дохляками у тебя порядок, – сказала Валери.

С того дня, как увольнение чуть его не убило, она и не видала, чтоб он так старался скрыть ликование. Собственную радость она успешно держала под контролем. Ах, если б он снова начал работать. Ее Макс – гений, все вернутся, все пациенты до единого. Вновь станут Макса на руках носить, можно будет переехать из халупы. Прежде они в халупе ставили опыты. Теперь здесь их дом.

– У тебя ведь нет срочных дел на вечер? – сказала она. – Может, возьмешься?

– Я бы мог, спору нет, без вопросов, но вот я возьмусь – и что? Сама же знаешь человечью породу – наверняка сбегут, не уплатив. Как из великана вытрясти монету, если он не хочет платить? Вот нам нужна морока? Отошлю-ка я их подобру-поздорову, а ты принеси мне шоколаду чашечку. И вообще, я как раз читал статью об орлиных когтях – очень хорошо написана.

– Возьми деньги вперед. Иди. Потребуй. Откажутся – тогда ну их вовсе. Согласятся – неси деньги мне. Скормлю жабе – они ни в жизнь не найдут, даже если передумают и захотят украсть назад.

Макс полез вверх по лестнице.

– Сколько просить-то? Я чудес не творил… сколько уже, года три? Небось цены взлетели. Пятьдесят, наверное, да? Если есть пятьдесят, я подумаю. Если нет – ну их вовсе.

– Вот и правильно, – согласилась Валери и, едва Макс захлопнул люк, беззвучно взобралась по лестнице и прижалась ухом к потолку.

– Господин, мы сильно спешим и… – сказал чей-то голос.

– А ты не торопи меня, сынок, не торопи. Поторопишь кудесника – гнилые будут кудеса, тебе оно надо?

– Так ты согласен?

– Я этого не сказал, сынок, ты на кудесника не дави, нечего на меня давить. Будешь давить – вон отсюда пойдешь, сколько денег-то у вас?

– Феззик, дай деньги, – сказал тот же голос.

– Все, что есть, – загрохотал бас. – Посчитай сам, Иньиго.

Повисла пауза.

– Шестьдесят пять у нас, – сказал тот, кого звали Иньиго.

Валери от радости чуть не захлопала в ладоши, но тут Макс сказал:

– Я отродясь за такие гроши не работал; да вы издеваетесь, простите, моей ведьме пора отрыгнуть, она там уже поела.

Валери кинулась обратно к углям и дождалась Макса.

– Дохлый номер, – сказал он. – У них всего двадцать.

Валери помешала в кастрюльках. Она знала правду, но боялась сказать, а потому сменила тактику:

– Шоколадный порошок почти закончился. Завтра у менялы пригодилась бы двадцатка.

– Нету шоколадного порошка? – Макс очень расстроился. Он обожал шоколад – шоколад уступал разве что леденцам от кашля.

– Может, если у них дело благородное, ты мог бы поработать и за двадцать, – сказала Валери. – Спроси, зачем им чудо.

– Да они ж соврут.

– Вральные мехи возьми, если сомневаешься. Не хватало потом угрызаться, что хорошим людям нужно было чудо, а мы отказали.

– Настырная ты баба, – сказал Макс, однако вновь пошел наверх. – Ну ладно, – сказал он поджарому. – Что тут такого из ряда вон? У меня целыми днями сотни людей чудеса клянчат – зачем мне возвращать вот именно этого парня? И лучше бы дело было стоящее.

Иньиго хотел ответить: «Чтобы он сказал мне, как убить графа Рюгена», но передумал: вряд ли своенравный кудесник сочтет, что это пойдет на благо человечеству. Вместо этого Иньиго сказал:

– У него жена, пятнадцать детей, еды ни крошки; с голоду помрут, если его не оживить, и…

– Ой, сынок, врешь и не краснеешь, – сказал Макс и достал из угла громадные мехи. – Я лучше его спрошу, – проворчал он, целясь мехами в Уэстли.

– Он же труп. Он не разговаривает, – сказал Иньиго.

– У нас свои методы, – только и ответил Макс, запихал мехи в горло Уэстли и принялся качать, между тем объясняя: – Мертвые, чтоб ты знал, бывают разные. Бывают как бы мертвые, почти мертвые и совсем мертвые. Этот ваш парняга – он как бы мертвый, у него внутри еще память сидит и чуток мозгов. Там надавишь, сям надавишь – глядишь, чего и выйдет.

Уэстли от мехов уже слегка распух.

– Ты что делаешь? – занервничал Феззик.