Принцесса Трои

Я в изнеможении легла на спину.

– Елена подозревает, что из-за нее развяжут войну. И гордится этим.

– Я бы хотел слетать туда и снова ее обжечь.

– Это разозлило бы Афродиту.

– Вот именно. Спи! – скомандовал он, словно был Гипносом, богом сна.

Меня разбудило пение птиц. Они пели так звонко и радостно, словно в этом мире не существовало бед и несчастий.

Рядом со мной стоял Эвр, из его бороды торчала длинная травинка. Я улыбнулась и ему, и этому зрелищу. Мои собственные волосы, должно быть, снова превратились в гнездо.

Тоже улыбаясь, бог спросил, отнести ли меня куда-нибудь еще, помимо Трои.

– В этом мире есть чудесные места… Тебе не обязательно становиться рабыней и умирать.

Я села.

– Разве храбрая Кассандра оставила бы свой город?

Он пожал плечами.

– Настоящий друг остался бы в живых, чтобы продолжать быть моим другом.

– Где бы я ни была, когда сгорит Троя, это разобьет мне сердце, и я перестану быть хорошим и веселым другом. – Я подняла руку, чтобы прервать уже собравшегося было возразить бога. – Менелаю потребуется время на то, чтобы собрать воинов и корабли. – Видимо, во сне мой разум не переставал обдумывал нашу ситуацию. – Прежде чем он закончит, Парис и Елена прибудут в Трою – через шесть недель от настоящего момента. Если мой отец не позволит им остаться, мы все будем спасены. – Я вскочила на ноги. – Нам нужен план.

– И он у нас будет. Ты отлично придумываешь планы.

Вот только не самые удачные.

– Это будет наш последний шанс – последняя ступенька. Если мы потерпим неудачу, это будет конец.

Эвр подпрыгнул в воздух вместе со мной, и мы, словно два воробья, устремились в небо – девушка и малый бог.

16

Первый день полета я предавалась сожалениям обо всем, что случилось в Спарте, и изводила себя бесконечными вопросами «что, если?».

Но следующие два дня я уже думала о воссоединении с родителями, Гектором и Майрой. Я придумала историю, объясняющую, куда я пропала, и на пробу рассказала ее Эвру. Бог назвал меня ужасной лгуньей и предложил просто ничего не говорить.

Но я не могла так поступить! Добавив деталей, я представила себя в обстоятельствах, которые придумала: пока я молилась Аполлону, меня укусила змея, я пережила ужасную боль, бредила наяву, а после пришла в себя на берегу реки Скамандер возле Иды. Как я искала дорогу домой, передвигаясь только ночью из страха перед львами. Попробовав снова рассказать свою историю, я была настолько убедительной, что мой собственный голос начал срываться.

Эвр промокнул глаза краем туники.

– Это подойдет.

Он так мне сочувствовал.

Мы прибыли в Трою к утру, через четырнадцать дней после того, как покинули ее. Эвр оставил меня у западных ворот, и я бросилась по переулкам этой части города, сталкиваясь с телегами, ослами и людьми, спеша скорее добраться до родителей и избавить их от лишних мгновений печали.

Майра встретила меня на площади перед дворцом. Я обняла ее, а любимица лизала мое лицо и отчаянно виляла хвостом.

Оказавшись внутри, я помчалась вдоль колоннады, предвидя, что мать, отец, мои братья и советники отца будут в гостиной. Только про Гелена, моего близнеца и тоже пророка, я не могла сказать наверняка.

На пороге я дала Майре знак подождать, но затем и сама остановилась, колеблясь. Отец, должно быть, недавно молился, потому что я чувствовала запах благовоний. В комнату со двора падали косые солнечные лучи. Все стояли и пили медовую воду из розовых и голубых глиняных чашек, в руках у слуг были кувшины на случай, если напитки потребуется обновить. Глубокие мужские голоса гулом отдавались у меня в груди. Дом. Драгоценный дом.

Мать и отец стояли раздельно, каждый с мягким выражением лица слушал нескольких советников. Почему они не выглядят опечаленными?

Живот матери казался огромным, скоро уже должен родиться мой младший брат – Полидор. Ему будет всего десять, когда он погибнет в резне, охватившей город.

В комнате был и Гелен, он стоял рядом с Гектором и следил за Деифобом.

Один из советников заметил меня, и словно гигантская рука прошлась по комнате, приводя все в движение. Люди оборачивались ко мне и сразу после – к моим родителям.

– Отец? Мать? – Я побежала к ним.

На мгновение мать вздохнула с облегчением, но затем ее лицо покраснело.

Я остановилась. Она злилась на меня?

Губы отца сжались в прямую линию. Он точно злился! Царь повернулся ко мне спиной, живот свело, словно кто-то с силой в него ударил.

Мать сделала знак слуге, который взял меня за локоть и повел в женскую часть дома. Поскуливая, Майра увязалась следом. Я заплакала.

Наверху, как обычно, царил гул голосов и станков, но, стоило нам появиться в поле зрения, все затихло, словно некое божество задуло свечу. Сквозь слезы я увидела, что мой ткацкий станок больше не стоит рядом со станком матери. Едва передвигая ноги, я прошла мимо женщин к своей кровати и ничком упала на нее, рыдая. Майра вскочила следом и принялась лизать меня в шею.

Мать с отцом ненавидели меня? Они больше не гордились мной?

Когда я наконец села, то увидела, что мои кузины столпились у входа в наш уголок.