Принцесса Трои

Мы согласились, что ему не следует и пытаться.

Шли дни. Мы перебирали идеи, отвергая одни, оставляя другие.

Когда мне было грустно, Эвр развлекал меня силой своего ветра. Без каких-либо особых усилий, даже разговаривая со мной о чем-то другом, он заставлял деревья раскачиваться в унисон, выводя мелодию шелестом листвы. Однажды его ветер сплел венок из листьев и цветов мирта, оливы и лавра.

– У твоего ветра есть пальцы! – вскрикнула я. – Он мог бы работать за моим ткацким станком!

– Возможно.

Венец упал мне на голову, съехав на правое ухо, так что мне пришлось слегка его приподнять.

– Спасибо.

Бог поправил венок собственной рукой, его лицо при этом было предельно сосредоточенным. Мое сердце забилось чаще.

– Вот так. – Он отстранился. – Он тебя не опозорит.

Я покраснела. Его щеки тоже покрылись румянцем.

– Что соткал бы мой ветер на твоем ткацком станке?

– Гиматий для тебя. – Я никогда не видела, чтобы он носил плащ. – Красный. – Этот цвет подчеркнул бы теплоту его карих глаз.

– С орнаментом из жареных цыплят по краям.

Мы рассмеялись. Я решила сделать сюрприз и подарить ему такой гиматий.

Ежедневно наше настроение раскачивалось между грустью, беспокойством и весельем. Но наконец мы разработали план, который объединил ветер, предзнаменования и, если потребуется, ложные предсказания с моей стороны, в зависимости от того, как все пойдет. Первым делом Эвр перенесет Гелена через Геллеспонт[8] далеко на запад.

Мы сидели на берегу реки Скамандр, рядом раскачивался гранатовый куст. Я сняла сандалии и опустила ступни в вязкую почву на берегу реки.

Из-за ветра Эвра вода покрылась рябью.

– Я могу унести тебя куда угодно, куда только захочешь.

Я сказала ему, что все еще отказываюсь бросать свою семью.

– Но, если ты уйдешь, тебе не придется видеть их страдания.

Я смотрела, как вода омывает мои ноги.

– Я вижу это всякий раз, когда смотрю в будущее, на войну. – Сейчас я делала это не слишком часто, но была уверена: если я всех брошу, то не смогу делать ничего другого и буду смотреть, пока будущее не станет настоящим, а затем и прошлым, утерянным навсегда.

Его ветер овеял мое лицо.

– Она делает меня бесполезным. Зачем я постоянно пытаюсь ей помочь, хотя она сама не заботится ни о себе, ни обо мне?

С этими словами Эвр исчез.

Я тяжело сглотнула.

– Мне не все равно! – Поможет ли это? – Если у нас ничего не выйдет, твой ветер наполнит мои легкие, когда я уплыву. Мы будем вместе.

Он появился снова, улыбаясь.

– В тот момент я унесу тебя в безопасное место. Все твои обязательства уже будут выполнены, и ты будешь свободна.

– Хорошо. – Возможно, он правда смог бы меня спасти, но я в этом сомневалась. Вряд ли моя судьба позволит ему это сделать.

Небо над внутренним двором дворца было безоблачным, ярко светило солнце. Гектор стоял рядом с моим ткацким станком, между нами лежала Майра, глядя то на меня, то на брата. Я так и не смогла проглотить свой завтрак, и руки дрожали, когда я вела челнок сквозь нити.

Мой добрый брат заметил это.

– Что-то не так?

Через мгновение Парис и Елена войдут в западные ворота Трои.

Я покачала головой и выдавила из себя смешок.

– Вчера у меня все нити спутались в чудовищный узел. Не хочу, чтобы это снова произошло – тогда мне пришлось несколько часов потратить на то, чтобы его распутать.

– О, ясно. – Он с радостью вернулся к перечислению многочисленных достоинств Андромахи, женщины, на которой он хотел жениться, свадьбу с которой ему предрек Гелен, – я тоже знала о ней.

– Говорят, дети Тебы собираются вокруг нее по вечерам, чтобы слушать истории. По их словам…

Через мгновение залают собаки, возвещая появление моего брата и Елены.

Залаяли собаки, Майра вскочила и присоединилась к ним. Когда она замолчала, я услышала постукивание по крыше – значит, Эвр уже здесь. Он будет наблюдать оттуда.

– В Трое гости. – Гектор вышел из женских покоев и сбежал вниз по лестнице.

Майра последовала за мной к перилам балкона. Мама встала рядом и обняла меня за плечи, Конни устроилась у ее ног.

Отец, его советники и мои взрослые братья вышли во двор. И все как один застыли, увидев Париса и Елену, хотя, судя по их отвисшим челюстям, видели они только Елену.

Другие женщины вышли на балкон и тоже ее увидели. Я почти физически почувствовала, как они напряглись.

Мой брат больше не казался огромным и сияющим. Елене, однако, не нужна была помощь богини, чтобы притягивать взгляды. Если Парис просто шел, она торжественно выступала навстречу мужчинам, так и застывшим с благоговейными лицами, демонстрируя свою красу.

Приблизившись к царю, новоприбывшие остановились, склонили головы, затем выпрямились. Сходство Париса с отцом было очевидным.

Мать ахнула.

– Парис! – Она бегом бросилась вниз по лестнице, чтобы обнять его.

Когда она наконец отпустила сына, он неуверенно мотнул головой, словно пчела, выпившая слишком много нектара.

– Это наше дитя, Приам!

– Ты наш сын? – спросил отец, не отводя взгляда от Елены.

Парис подтвердил слова матери.

– Это моя жена, царица Елена Спартанская.

Женщина коснулась руки царя и произнесла своим тихим, нежным голосом: